На K1NEWS.RU продолжается цикл публикаций, посвященный беременности и родам. Наш проект — это откровенные дневниковые записи, которые отражают всю суть девяти месяцев беременности. Автор — Анна Олейник, в недалеком прошлом — главный редактор K1NEWS.RU. С юмором она рассказывает о странных запретах и немыслимых суевериях, об отношении окружающих к «интересному положению», о сумасшедшем периоде гнездования, о рисках, сомнениях и страхах. Все выпуски «беременного марафона» опубликованы в рубрике «Превед, декред».

В одной из частей этого проекта я писала, что мне пришлось некоторое время полежать в костромском роддоме — в отделении патологии. Мне там не понравилось, и рожать в нашем роддоме не очень хотелось. Вариантов «получше» — было два — Иваново и Ярославль. Я выбрала второй, и не пожалела. Тему стоимости платных родов невозможно оценить объективно: для кого-то цена покажется высокой, для кого-то — смешной.В ЯОПЦ (ярославский областной перинатальный центр) платные роды называют «сервисными». И бюджету нашей семьи появление на свет нового члена обошлось в 47 тысяч рублей.

{related}

А теперь обо всем по порядку.

«Едь в Ярославль со схватками», — говорили они. «Все успевают доехать, и ты успеешь», — говорили они. Я поверила. А потом мне на глаза попалось видео, на котором женщина родила в машине. Быстренько так родила, бодро. За минуту. А муж все заснял. Я боялась, что начну рожать прямо по пути в соседний город, поэтому решила не рисковать. Мы с мужем сняли для меня небольшую квартиру в Ярославле на 5 дней. В первый день состоялся осмотр, когда выяснилось — еще слишком рано, надо погулять. Пятый — день, когда я должна была явиться в перинатальный центр с вещами.

Я явилась. Меня положили в отделение патологии (да, снова). Ярославская «патология» сильно отличается от костромской. Да и вообще, здешний ОПЦ — это что-то. Огроменные здания, немыслимое количество коридоров, кабинетов, лифтов… Пару раз я там заблудилась. Все чистое, новое, светлое. Фотографии палаты прилагаю. Еще понравилось, что в коридорах через каждые сколько-то метров развешаны антисептики для рук. Идешь в столовую — хоп — нажала, и легче стало жить от осознания того, что микробов на рученьках твоих поубавилось. Такие же флаконы есть в каждой палате.

В ЯОПЦ мне понравилось почти все: и внимательное отношение, и медицинские обследования, и условия. С последним в Костроме большие проблемы. Женщинам в таком хрупком состоянии элементарно хочется комфорта. И тут он есть. Единственное, что мне понравилось — это реакция одного единственного врача на мою проблему. У меня случился лактостаз — застой молока в груди. Температура была почти 39. Думала — помру, серьезно. Из-за жуткого озноба я с места не могла сдвинуться, просто лежала под одеялом и дрожала. Когда немного отпустило, меня отвели к дежурному гинекологу. Резкая такая тетенька, отчитала, как дурочку, мол, тебе день и ночь сцеживаться надо. И вдруг казак надавит мне на грудь! Аж искры полетели из глаз. К вечеру грудь была красная от «механического воздействия». Позже опытный консультант по грудному вскармливанию объяснила, что такие действия могут сказаться на груди гораздо хуже, чем лактостаз. У одного из популярных консультантов по ГВ в инстаграме видела намерение снять социальный ролик о таком «насилии» в роддомах. Серьезно. Это очень больно Очень.

Ну да ладно. О чем это я… Ах, даю Патология. Снова.

В «патологию» меня положили не потому, что что-то было не в порядке, а просто потому, что уже ПОРА. Сказали — рожать надо завтра утром.

Перед важными событиями — экзаменами, ответственными встречами, выступлениями и интервью — я не могу нормально спать. Так было и в этот раз. Человек в моем животе тоже не спал — видимо, морально настраивался.

Родовой зал мне понравился. Зеленые стены. Кровать. Оборудование всякое. Сразу заметила фитбол и сразу поняла, что захочу им воспользоваться.

Итак… Начали в семь часов утра, закончили в семь часов вечера.

Сначала было легко. Я лежала, подключенная к аппарату КТГ, который измеряет сердцебиение малыша, и думала: «А что, это все что ли?» Боль по моей собственной шкале не набирала отметки выше 0,3. Через пару часов стало больнее. Очень хотелось есть. Между схватками я представляла, как вгрызаюсь в торт «Наполеон» и съедаю полкило ванильного мороженого с шоколадной крошкой.

Еще через пару часов стало откровенно больно. Какой «Наполеон»? Ты что, мать? Дайте теплые носки и поспать тоже дайте. Второе, кстати, сбылось, и это было настоящее волшебство. Врач сказала: «Сон в пятый родзал». И мне принесли сон. Препарат позволил немного поспать, не чувствуя схваток. Солдат спит — служба идет.

Конечно же, пробуждение было недобрым. Я проснулась от боли и оценила ее в 12 баллов по 10-балльной, конечно же, шкале. Переносить боль легче оказалось на фитболе. Больно — прыгай. Боль отступила — отдыхай.

Еще в день родов у меня начался жуткий насморк. Такого сильного насморка у меня в жизни никогда не было. А я, между прочим, больше семи лет сидела на сосудосуживающих каплях, и о заложенности носа знаю все. Продыхивать схватки с таким носом было непросто.

Рожать, знаете, вообще непросто. Особенно когда в соседнем зале раздается плач ребенка, и ты думаешь: «Ну а у меня-то уже когда? Еще не все?»

Наконец, это происходит. Это происходит как-то неожиданно. И ты слышишь плач. И знакомишься с новым человеком, и понимаешь, какой он классный. И тут же забываешь всю боль, которую только что перенесла. И тут же говоришь своей родовой «команде» что хочешь большую семью, так что точно вернешься, а то и не раз.

У меня был замечательный врач. Спасибо, Галина Леонидовна. И у меня замечательная семья, которая ничего не знала о том, что я рожаю. Я никому не сказала. И как же приятно было слышать искреннюю радость от каждого в телефонной трубке.

Это был самый важный день в моей жизни. Просто потому, что от меня зависела новая жизнь.

Читайте также: Пузо и общество: «уступайте места беременным женщинам и пассажирам с детьми»