Это место называли раем. И, похоже, мы из него изгнаны. Да и сам рай уже не рай. Речь о санатории «имени Ивана Сусанина», чья популярность когда-то зашкаливала, а ныне там — безмолвие чернобыльской Припяти.

Даже воздух здесь целебный

Многие костромичи и сейчас желали бы поправить здоровье в знаменитой лечебнице, да не получится. Уже более двух лет «Сусанин» не функционирует, а на сайте учреждения выставлено сообщение, что санаторий закрыт на ремонт. Народная же молва разносит самые разные версии — от «продано москвичам» до «местные олигархи там особняки будут строить». Костромичка Ирина не разносит домыслы, а просто сильно переживает за судьбу прославленной лечебницы. В редакцию она пришла с фотографиями и рассказом об увиденным собственными глазами. В санатории имени Ивана Сусанина эта женщина набиралась здоровья не менее семи раз по профсоюзным путёвкам, которые давали на родном предприятии. Была такая возможность и у её мужа. Места, где расположен санаторий, настолько полюбились супругам, что практически каждое лето они выбираются сюда на машине, чтоб побродить по окрестностям, посидеть на берегу Покши, подышать сосновым воздухом и прогуляться по дорожкам санатория, вспоминая былое.

Ой, это была великолепная здравница — с отличной лечебной базой, со своим минеральным источником. И, конечно, его фишка — лосиное молоко. Отдых прекрасно организован: приезжали с концертами творческие коллективы, артисты, проводились отличные вечера. Там сам воздух целебный! Кругом сосны, ягоды с грибами под боком растут. Года три назад мы ещё были свидетелями, как целыми «Икарусами» приезжали на лечение москвичи. Ну, и костромичи тоже. На тот момент санаторий принадлежал Федерации профсоюзов России. А потом они свои активы продали. Были разговоры, что москвичи захотели приобрести и землю, на которой санаторий стоит, но им не разрешили. И им стало не интересно вкладываться. Так ли это, неизвестно. Но санаторий отошёл в частные руки. Ремонта там никакого не ведётся. Запустение. Мертвая зона, как в Чернобыле. Только без реактора. На задворках потихоньку мебель санаторскую жгут — мужичок, который там не посторонний, нам об этом сказал. Впечатление такое, что базу здравницы хотят довести до ручки, чтоб потом снести. А на её месте понастроят шикарных особняков! Неладное там происходит, а никто не вмешивается, — возмущалась женщина. 

И на лодочках катались

И вот мы двигаемся берегом извилистой прозрачной Покши, красота которой чудесно описана в книгах писателя Василия Бочарникова. Перенесись мы в прошлое, этак лет тридцать назад, то увидели бы в этих местах прогуливающихся отдыхающих. Одни бы сидели на лавочках и любовались живописными видами, другие — играли в волейбол на спортплощадке, а кто-то бы катался по реке на лодках и катамаране. От небольшого причала до сих пор сохранились мосточки, а вот от строения, где выдавали плавсредства на прокат, ничего не осталось, пишет «Народная газета».

Тут же неподалеку стоит одиноко великолепный особняк. Когда подходишь поближе, понимаешь, что догляда за ним нет: окна открыты, заметны признаки начавшейся растащиловки. Но что нам теперь чужой особняк, если некогда общенародная профсоюзная собственность уплыла к частным берегам! Судя по информации портала «За честный бизнес», лечебно-профилактическое учреждение «Санаторий имени Ивана Сусанина» ликвидировано 16 марта 2017 года, и с этого времени зарегистрировано как одноименная автономная некоммерческая организация (АНО). Руководителем и учредителем указано частное лицо, являющееся одним из учредителей строительной организации. Кстати, поначалу бывшие сотрудники санатория даже обнадёжились тем фактом, что санаторий оказался в руках строительного бизнеса. Мол, быстро восстановят и запустят лечебную деятельность. Теперь уже так не думают. И понятно почему. Стоит просто пройтись по территории бывшей профсоюзной здравницы.

Разруха как предчувствие

Дичайшей разрухи нет. Есть её предчувствие. И её предвестники. Пролом в обваливающейся кирпичной стене кинозала. Бурьян, по-хозяйски захватывающий территорию здравницы. Зарастающая травой плитка на дорожках и площадках перед корпусами. Лоджии, заваленные мебелью. Мертвые корпуса — без всяких намёков на какую-то восстановительную деятельность. Впечатление оставленности, брошенности… На остатках асфальта в зарослях и в самом деле валяется фурнитура от сожжённой мебели.

Заходим в помещения. Чуть страшновато: есть особая мрачность в пустоте и темноте лабиринтов огромных корпусов. Комнаты спальных этажей либо пусты, либо с минимумом мебели. Разгрома не наблюдается, за исключением проваливающихся кое-где полов и мусора. И есть сходство со срочной эвакуацией при большой аварии, когда все бросают и убегают. Это впечатление усиливают оставшиеся во врачебных кабинетах папки, журналы и склянки от лекарств. На дверях висят таблички: «Палата интенсивной терапии», «Кабинет массажа», «Пост дежурной медсестры», « Кабинет лазерной терапии», «Кабинет импрегнации». В иные из них можно попасть, но большинство закрыты. Складированная в холлах мебель. Большая засохшая пальма — она была свидетелем всей истории санатория, последние перемены оказались для неё убийственными. Полуживые цветы на окнах отчаянно просят воды…

Вход в столовую закрыт. А танцзал — сплошная ностальгия. Зеркала от пола до потолка (слава Богу — целы), на стендах фотографии, рассказывающие, как здорово жилось здесь раньше отдыхающим: праздники, концерты, спортивные мероприятия. И череда лиц, посылающих радость из прошлого.

Продолжение читайте здесь.