Если б это жилье продавалось, объявление выглядело бы весьма привлекательно: «Центр Костромы, в шаговой доступности – магазины, рынок, медицинские центры, кафе, музеи, объекты туристического показа, парк, набережная, Волга…» Все так, да не так. И помещения здесь не продаются и не покупаются. Их выделяет город костромичам, попавшим в трудную жизненную ситуацию. Называется это — специализированное жилье или временный маневренный фонд. Вот только время для оказавшихся здесь людей останавливается…  

Безнадега, безнадега, от тебя к надежде долгая дорога 

Первое, что приходит на ум на входе в обшарпанный подъезд дома №4 по ул. Чайковского, – безнадега. Мы пришли сюда с общественницей Ириной Назаровой по просьбе жителей, уставших стучаться во все инстанции. Разбитые окна, исписанные неприличными надписями стены, щербатые ступени… И запах! Он сбивает с ног, разит наповал. Жуткая туалетная вонь, от которой буквально выворачивает. Ею пропитан весь дом, нет спасения даже в жилых комнатах при открытых настежь окнах, из которых видны прекрасные сосны на аллее, ведущей к знаменитой беседке Островского. Такая умиротворяющая картина за окном, и такой ад внутри.

«Почему здесь так пахнет? Канализация сломалась?» «Люди живут тут такие, — объясняет жительница дома Татьяна, – для них везде — отхожее место. И смысла убирать нет, я поначалу старалась, потом поняла – бесполезно. Чисто ведь не там, где убирают, а там, где не гадят».

А гадят здесь везде. 

Забытое место, забытые люди — классика жанра 

Татьяну (свою фамилию она не назвала) с семьей в маневренный фонд поселили после того, как сгорел их дом на ул. Мясницкой. Временно. Только время остановилось 18 лет назад. Про пожар вспоминать не хочет – до сих пор горько, обидно. «Какой смысл ворошить прошлое? – говорит женщина, — сейчас на месте, где был мой дом, коттеджи стоят». «Так вас намеренно подожгли?!» «Конечно, — отвечает Татьяна, — но что теперь об этом говорить – моей семьи больше нет. В этом маневренном фонде умерли все. Мы — нормальные люди, но были вынуждены сюда переселиться после пожара. И здесь я похоронила и родителей, и мужа. И даже собаку… Мне до боли больно жить здесь – у нас хорошая семья была, которую просто сгнобили таким жильем. Я одна осталась и не знаю, надолго ли меня хватит, – жить в такой обстановке просто невыносимо… В общем, место это забытое, и люди давно забытые – классика жанра». 

Эх, пей, гуляй, да соседей гоняй! 

Контингент, населяющий это временное пристанище, действительно, весьма специфический. Рядом с нормальными людьми, которых привела сюда беда, живут алкоголики, наркоманы и граждане, совершившие не одну ходку в зону. У одного соседа общий тюремный стаж 22 года, хотя ему и сорока нет. Другой – жулик, только и смотрит, где что плохо лежит. Третья – бывшая торговка наркотиками… «Надо же и им где-то жить!» — скажет кто-то. Надо! Но не вместе с такими, как Татьяна, и другими добропорядочными людьми, беззащитными против буйных и агрессивных соседей.

«И угрозы в свой адрес слышали, и комнату мою пытались взломать, хорошо вспугнули воров», — рассказывает Наталья Дукалова – еще один несчастный обитатель этого дома. Пьяные ссоры и разборки, в том числе по ночам, не редкость. А еще в коридоре шальная братия устраивает «дискотеки», музыка гремит всю ночь до утра, пока последний гуляка не вырубится в своей коморке.

«Соседи-то у нас какие! Страшно в туалет выйти, убьют и похоронят, и никто не заступится, кричи – не кричи», — ветеран труда Анастасия Анатольевна Михайлова не может сдержать слез.

«Ответственности у этих людей никакой нет – ни перед людьми, ни перед своими детьми, ни перед животными, которых заводят!», — говорит Татьяна.

«Хоть бы участковый пришел, вразумил их, — жалуется Вера Алексеевна Пижонкова, — вот если что случится, тогда другое дело, вызывайте полицию, отвечают нам». 

Продолжение читайте в рубрике «Народная газета»