«А за окошком месяц май»! Так уж получилось, что еще на десятилетия вперед он останется для нас – россиян не только весенним, но и военным. Позапрошлую подачу нашей постоянной рубрики «Документ» мы посвятили службе буевлянина Смирнова,
который приближал День Победы добросовестным ратным трудом.

А вот в текущем материале мы расскажем еще об одном нашем земляке, который также «отличился» в годы Великой Отечественной, но, к сожалению, со знаком минус…

Глубокой осенью 1942-го в деревне Кикиморино Савинского сельсовета Палкинского (ныне Антроповского) района у семьи изменника Родины Арсения Петровича Б-ва сотрудником НКВД и другими уполномоченными лицами было конфисковано и по акту передано на ответхранение некоторое имущество. Оно включало:
дом с двором, оцененный в 5000 рублей, 500-рублевую козу и 300-рублевую козочку, четырех кур по 25 рублей за штуку, сторублевый шкаф и пять центнеров сена опять же по 25 рублей за центнер. Под занавес года все это добро было реализовано. Кому отошел сам дом
из документов непонятно, но его ветхая кладовка была разобрана на дрова для отопления школы. Шкаф урвала соседка, сено промыслило Савинское сельпо. Что касается живности, то трех кур (четвертая куда-то подевалась) и козочку приобрел для колхоза
«Красное знамя» его председатель. А козу (как тут откажешь!) прикупил, вероятно, для поддержки семьи молочишком сам секретарь Палкинского райкома ВКП(б).

Скажем честно, поначалу было непонятно, что же произошло с этим самым Б-вым и в чем заключалась его вина перед Родиной. Думалось, что человек мог пострадать за «обычную» контрреволюционную деятельность и проходил по статье 58-1 «а» УК РСФСР, предусматривающей 10 лет лишения свободы с той же, впрочем, конфискацией.

Однако, с оглядкой на год инцидента пришло понимание, что изменнический акт, скорее всего, случился не в глубоком «палкинском» тылу, но на передовой, а вот это был бы уже
«совсем другой коленкор» с абсолютно иными последствиями
И действительно, в 1-м томе «Книги Памяти жертв политических репрессий Костромской области» находим: «Б-в Арсений Петрович, 1907 г.р., род. Ианополь Палкинского района Ярославской области. Место работы – 2-й батальон 28-й отдельной стрелковой бригады, красноармеец. Попытка перейти на сторону противника. Статья УК
19-58-1 «б». Решение от 03.06.1942 г. – ВМН с конфискацией имущества…». Надо ли объяснять, что означала зловещая аббревиатура «ВМН»?

Но и реквизиция, и «Книга» были после, а сначала было… «Дело»! И не простое, а следственное, хранящееся в фондах нашего архива. Из него мы вычитали, что два красноармейца-санитара 2-й роты — вологжанин Александр Ф-ский и «ярославец» Арсений Б-в имели намерение осуществить переход на сторону противника, причем
последний, то есть «наш», еще и склонял-подговаривал к этому других сослуживцев.

Происходил Б-в из крестьян-середняков, имел три класса образования, судим не был, в действующие войска его призвали 12 июля 1941 года. Но что самое печальное (хотя вроде бы, куда уж печальней?) – он был женат и имел четверых детей, впрочем, об этом далее.
Надо отдать должное «органам» – следствие было произведено качественно и полно, проводились обыски, неоднократные допросы и очные ставки, опрашивались свидетели. Обвиняемые полностью признали свою вину. Дело, если упростить, было так.

Получив ранение, Б-в находился на излечении в госпитале, где некий боец передал ему слова другого бойца, попавшего в плен. Немцы, якобы, отправили пленного рыть окопы и досыта кормили гречневой кашей, поскольку, у них мол «ее едят только куры». Это запало Б-ву в память и, вернувшись на фронт, где перебои со снабжением, более всего с хлебом, были постоянным явлением, он действительно принял решение перебежать к врагу.

Хорошим случаем для этого он считал момент перед наступлением, когда часть будет выдвинута к передовой, чтобы во время атаки отстать от своих и спрятаться, а затем сдаться в плен. Он постоянно об этом думал, готовился и делился своими планами с Ф-ским и еще с одним красноармейцем К-вым, который, однако, отказался от побега и стал свидетелем обвинения. На одном из допросов выяснилось, что Б-в вместе с Ф-ским практически добрались до блиндажей противника, но были остановлены минным полем, а потом замечены однополчанами, потому и вернулись. Обвиняемые просили смягчить им наказание, но финал для обоих оказался трагичным – за намерение и попытку перехода к врагу Б-в (равно как и Ф-ский) был «расстрелян и труп предан земле».

Выше мы обещали поразмыслить над судьбой семьи солдата. Согласно приговору в доход государства должно было быть конфисковано лишь имущество, принадлежавшее ему лично, но на месте, видимо, перестарались. Кроме того, супруга и дети Б-ва
автоматически лишились всех весьма существенных льгот, положенных родне мобилизованных. Но и это было еще не все.

Приговор по столь тяжелой статье означал, что совершеннолетние члены семьи, в нашем случае – как минимум, его жена, была арестована и выслана на пять лет в северные районы страны. Малых же детей четы Б-вых, скорее всего, ждал приемник-распределитель, затем – детдом, а фактически колония для ЧСИР – членов семей изменников Родины…

В 1999 году Постановлением военной прокуратуры Московского военного округа красноармеец Б-в А.П. был полностью реабилитирован, «поскольку никаких конкретных
действий, направленных на достижение преступного результата не совершил».

Олег ДЕ-РИБАС, пресс-служба Государственного архива новейшей истории Костромской области (ГАНИКО).