В фондах Государственного архива новейшей истории Костромской области содержится немало любопытных справок, донесений, отчетов, указаний, писем, других бумаг и иллюстративных материалов.

Безусловно, ввиду ушедших десятилетий они
потеряли актуальность, но не утратили свою ценность как подлинные свидетели событий эпохи. Каждый из пожелтевших листов, с текстом ли, с изображением есть «Документ»
(именно так – с большой буквы), который, помимо прочего, дал название нашей новой рубрике, посвященной истории края…

«Не сказка, а быль: как ходил наш Иванушка-дурачок к царю-батюшке, искал правды, хотел просить земельки для своих крестьян, да попутно рассказать ему, как живут рабочие и крестьяне».
Нет, товарищи! Это не первый абзац материала новой рубрики «Документ», а само название документа, о котором мы поговорим в этот раз.

Но вначале сделаем два замечания. Во-первых, под «своими крестьянами» автор подразумевает не принадлежавшие ему крепостные души, а, вероятно, земляков. Во-вторых, рассказчик
вряд ли мог поведать царю что-либо о жизни рабочих и крестьян, поскольку ни к тем, ни к другим по роду занятий не принадлежал.

Впрочем… Эти две страницы машинописного текста обнаружены в деле «Копии воспоминаний участников революционного движения». Подписаны они В.С.Капитоновым, о котором, кроме фамилии и инициалов, известно, к сожалению, крайне немного. Родился наш земляк «В.» (Василий, Владимир, а может быть Варлаам
или Всеслав?) в 1875 году в Сандогоре – древнем селе-пристани, что на реке Костромка, в Костромском уезде, Костромской же губернии. Там окончил местную школу и, кажется, ограничился полученным в ней образованием. В своих воспоминаниях, составленных не
позднее 1925 года, Капитонов описывает период на стыке XIX-XX столетий, более же акцентирует внимание на событиях печально знаменитого 1905 года.

«Я не хочу прослыть героем, в то же время не желаю быть невеждою», – так начинает свои мемуары сандогорец. – «Мне хочется рассказать тот исторический факт…эксплуатации при царизме, какие принимали меры с искателями правды…»

А дело было так. Тринадцатилетнего паренька отправили в Петербург к дяде. Там он работал в посудном магазине, затем полоскал чашки под присмотром родственника в трактире 3-го (самого низшего) разряда, где «вырос» до подручного буфетчика. После
молодой человек трудился швейцаром в меблированных комнатах, был дворником, разгружал уголь, продавал газеты вразнос.
«Революция 1905 года меня застала в одном из трактиров у Балтийского вокзала»,– сообщает Капитонов.

Звучит, согласитесь, смешно, как зачастую бывает с неудачной
фразой, особенно вырванной из контекста. В шествии «Кровавого воскресенья», состоявшегося 9/22 января 1905 года, когда в результате расстрела безоружных рабочих погибли свыше 100 человек, наш земляк, надо понимать, не участвовал. Однако активного
гражданина выбрали было кандидатом в делегаты на съезд какого-то профессионального союза (не трактирщиков ли?); но стал ли он делегатом – из воспоминаний неясно.

«Когда начались забастовки фабрик и заводов, – пишет костромич, – мне попала мысль, что если есть на свете правда, то она должна быть у царя, тем более он наш земной бог». Недолго думая, Капитонов сел на поезд Варшавской железной дороги и прибыл в Царское Село (ныне г. Пушкин), намереваясь «покалякать» с императором Николаем II, проживавшим тогда в Александровском дворце.

Дальше произошло вот что. «Ходок» попросил часового у ворот позвать… шучу, попросил сказать царю, что хочет его видеть. Охрана передала его человеку в штатском.Тот спросил – зачем тебе к царю? «Это мое дело», – ответил наш «загадочный» земляк. Примерно та же сцена повторилась у коменданта, после чего Капитонова отправили в
госпиталь при дворце. Там его обыскали, но нашли только свидетельство об окончании школы. Потом состоялась долгая беседа с врачом, а затем в сопровождении солдата нашего путешественника отправили назад в столицу. Переночевал он в полицейском
околотке, где ему сказали, что отвезут в Зимний дворец. «Наверное, царь делает прием в Петрограде, а не в Царском Селе», – понял Капитонов…

В больнице Николая Чудотворца, то есть в доме для умалишенных, костромич пробыл две недели, оттуда его на поруки забрал дядя. А когда через год сандогорец вернулся домой, отец передал ему счет – 10 рублей за лечение, присланный из «желтого
дома».

«В то время я переживал очень жутко, – вспоминает автор мемуаров, – я шел за народ, который страдал и был в кабале у капиталистов, над этим вопросом я часто подолгу задумывался».

«Этот вопрос решил нам великий учитель В.И.Ленин», – завершает свое повествование В.С.Капитонов.

Олег ДЕ-РИБАС, пресс-служба Государственного архива новейшей истории Костромской области (ГАНИКО)