Проспал на полчаса
Никто от Ивана Митрофановича не слышал жалоб, стонов, недовольства. Даже когда его обводили вокруг пальца жулики и проходимцы (а такое в последнее время случалось не раз), не слал на их головы все кары небесные и земные. Мол, нельзя в этой жизни долго печалиться из-за плохого, а то порадоваться хорошему не успеешь. А ещё не знаю человека более любознательного и охочего до самообразования. Иные и в молодые годы забрасывают всяческую учебу и книжки, а он и сейчас без чтения дня не проживет.
Ваня Уханов был третьим ребёнком в многодетной крестьянской семье. Четырёх сыновей и трёх дочерей вырастили Митрофан и Ксения Ухановы из деревни Мотово Костромского района. Любознательному мальчишке очень хотелось учиться, а приходилось пасти коров. Отца не ослушаешься! Но в шестнадцать лет отправили-таки в Кострому, где он окончил ФЗО и получил специальность ткача. Работать на станке парню нравилось, да только однажды на целый час проспал на смену и его с треском уволили. И взяли только на вредное производство завода «Красная маёвка» — затачивать концы на иглах для чесальных машин. Специальность так и называлась — концеточильщик. От наждачной пыли ело глаза, а от проволочных царапин нарывали руки.
Когда началась война, то старших братьев Михаила и Дмитрия сразу забрали на фронт, а Ивана забраковали из-за болезни сердца. Но у него был свой фронт — трудовой. В Калининской области у озера Селигер вместе с другими юными костромичами рыл противотанковые рвы, возводил доты и дзоты. Домой работники трудового фронта вернулись полураздетые, полуразутые — спасибо, что живы, ведь едва вышли из окружения. Несмотря на пережитые тяготы, здоровье Ивана на свежем воздухе пошло на поправку.
Хороша страна Монголия
И его наконец-то военкоматчики призвали. Но в декабре сорок второго воинский эшелон мчал Ивана Уханова совсем в другое направление, нежели он рассчитывал. В Монголию! Ветеран вспоминает: «Наше подразделение дислоцировалось в Баянь-Тюмень, есть там такой город недалеко от границы с Маньчжурией. Наша задача была — препятствовать провокациям со стороны Японии. Ежедневно, даже в самые лютые морозы, занимались строевой подготовкой, отрабатывали штыковой бой, по-пластунски преодолевали препятствия. Спали не раздеваясь, потому что ночами часто поднимали по боевой тревоге. Да и сильно мёрзли мы там. Топить-то землянки было нечем, поскольку дрова и уголь в этой стране были в дефиците. К тому же недоедали. Бардака и злоупотреблений ведь и тогда хватало. Пользуясь привилегиями, группы заготовителей от воинских частей заходили в столовую перед приемом пищи и значительную часть продуктов забирали себе. А солдатам — по остаточному принципу. Некоторые так ослабели, что с истощением попадали в госпиталь. В конце концов из Министерства обороны приехала с проверкой комиссия и навела порядок — готовые блюда, хлеб и сахар стали выдавать каждому по весу, и мы ожили, повеселели».
Весной сорок третьего красноармейца Уханова вместе с другими сослуживцами отправили в топографический отряд, занимавшийся съемкой местности и составлением военных карт. В его обязанности входило обеспечение связи с рассредоточенными топографическими группами. Кроме того, он, будучи радистом, должен был записывать сводки Совинформбюро и другие военные новости. Поколесил немало тогда по монгольской земле, побывал и в пустыне Гоби. Однако больше всего запали в душу монгольские люди — неприхотливые, выносливые, трудяги редкие и очень благодарные. «Сами бедствовали, а собрали деньги на целую танковую колонну «Революционная Монголия» и авиаэскадрилью «Монгольский арат», отдавали своих коней в дар Красной армии. А ведь для монгола конь — это все!» — до сих пор удивляется Иван Митрофанович. Любили красноармейцев и монгольские девушки. Но костромич старался к ним особо не приближаться. И дело было не в безупречном моральном облике, а в приказе начальства не вступать в соответствующие контакты с местными жительницами. В стране имел широкое распространение сифилис, и многие солдаты успели его подхватить. Из советских врачей даже создавались бригады, которые делали уколы от этого болезни населению.
Видел самого Чойбалсана
В сорок пятом, перед самой Победой, в ночь с 8 на 9 мая, случилось в их части ЧП. Группа, которая под командованием офицера выполняла задание по съемке местности вдоль границы с Маньчжурией, остановилась на ночлег поблизости от границы. Разбили палатку, выставили часового и спокойно уснули. А ночью их обстреляли. Красноармейца одного ранили, а часовой пропал без вести. С такими вестями и примчался утром посыльный. Сообщение радист Уханов срочно передал в Улан-Батор в главный штаб топографического отряда. Надо сказать, новость там вызвала большое замешательство. Что это? Неужели японцы решились на провокацию? Когда военная комиссия выехала к месту инцидента, выяснилось следующее. Монгольские пограничники, обходя свой участок границы, обнаружили машину и палатку. Приняв за японские, открыли в темноте огонь из винтовок. Остановили их раздавшиеся возгласы «нарушителей границы»: русскую речь от японской стражи монгольской границы отличали. Виноватыми они себя впоследствии не сочли, поскольку русский лейтенант не сообщил на пограничный пост о расположении команды на ночлег. А это нарушение интернациональной дисциплины и устава пограничной службы. К счастью, убит никто не был, да и «без вести пропавший» постовой вернулся. Оказывается, как начали стрелять, он бросился бежать и спрятался где-то в низине. Тем не менее лейтенант за свою ошибку поплатился: был разжалован в рядовые, да ещё и должен был выплатить штраф в 500 рублей. Эту историю Иван Митрофанович не раз пересказывал знакомым, когда речь заходила о том, к чему приводит нарушение устава и дисциплины в армии.
Связано с Монголией ещё одно памятное событие. В сорок шестом году из части семеро красноармейцев, в том числе и Иван Уханов, были приглашены на знаменитый монгольский праздник Надом, который там всегда проводится 11 июля. Сидели они в первых рядах и удивлялись великолепному зрелищу — конным скачкам, состязаниям борцов, стрельбе из лука, танцам. Самое же главное — увидели живьём и услышали главу правительства Монгольской Народной Республики маршала Чойбалсана. «Впечатление на всю жизнь!» — радость от воспоминания и сейчас на лице ветерана.
Родной «Текстильмаш»
Послевоенная трудовая биография Ивана Уханова связана с заводом «Текстильмаш» — работал электриком, инженером по технике безопасности. Именно там он пристрастился к сочинительству. И раньше его записные книжки пестрели заметками о прочитанных романах и повестях, афоризмами великих людей, а тут его назначили редактором стенной газеты «Механик».
К новой «общественной нагрузке» (а их у отзывчивого Ивана Митрофановича всегда хватало) отнёсся с большой серьезностью, остро клеймил недостатки на предприятии, халатное отношение к работе. Разгильдяйства тоже хватало. Например, электродвигатели, корпуса валов и другие комплектующие валялись и ржавели под открытым небом. Стенгазета не обходила острые углы, била тревогу. Наиболее удачные заметки стал посылать в редакцию «Северной правды». Удивлялся и радовался, что их печатали.
«Газетное слово в те времена имело силу, критические замечания без внимания не оставались», — выражает сочувствие нынешним газетчикам бывший рабкоровец. Недостатка в темах Иван Уханов никогда не испытывал. «Работал всегда с людьми, а как начнёшь разговаривать, так обязательно что-нибудь интересное всплывёт». Особо ему были близки судьбы фронтовиков, с которыми сводила жизнь. А то, бывало, звонил знакомым журналистам: «Знаете, есть такой интересный человек! И биография геройская — обратите внимание».
Писал заметки обо всем на свете: о передовиках производства, рейдах народного контроля, о природе, рыбалке, лыжных гонках. А ещё стал заядлым стихотворцем. Все друзья и родственники, включая сына, сноху и внучку, на дни рождения получают от него исключительно стихотворные пожелания. После каждой прогулки в лесу (страстный любитель тихой охоты) или поездки с экскурсией тетради Ивана Митрофановича пополнялись рифмованными впечатлениями. Душа у ветерана очень лирическая. И озорная! Сколько частушек им сочинено! Есть целый цикл, обличающий курильщиков. Много частушек на злобу дня — о дорогих лекарствах, про ликвидацию служб по охране труда, о разорении промышленности и сельского хозяйства…
Дыхательная гимнастика — каждый день!
Наш герой — пример здорового образа жизни. Никогда не курил и спиртным не увлекался. До 85 лет совершал лыжные пробежки, первым прокладывал лыжню в березовой роще через дорогу от дома.
До 95 лет не расставался с активной физкультурой. Говорит, что для него образцом неизменной армейской выправки и правильного отношения к здоровью является ветеран войны Василий Самодуров, дружбой с которым гордится. К сожалению, сейчас силы уж изменяют, но Иван Митрофанович по-прежнему ежедневно выполняет все четырнадцать упражнений дыхательной гимнастики Стрельниковой. «Только эта гимнастика меня и выручает», — считает он. До сих пор со всеми домашними делами справляется сам — что обед сготовить, что навести порядок в квартире. И по-прежнему читает газеты, живо интересуется происходящим в родном городе и стране. Болеет душой за молодежь, переживает, что история Отечества юное поколение интересуется не так, как раньше.
С недавних пор подружился он с активистами музея имени Петра Щербина из 25-й костромской гимназии. Побывал там на экскурсии, восхитился проделанной работой, а недавно и ребята навестили его — внимательно рассматривали старые фотоальбомы, удивлялись оптимистичному характеру 97-летнего ветерана. Иван Митрофанович преподнёс гимназии подарок, которому, по мнению руководителя школьного музея Юлии Крутиковой, нет цены — это несколько «самиздатовских» томов, посвящённых истории завода «Текстильмаш». Прямо-таки собранный мини-архив: тут и газетные публикации, и воспоминания, фотографии и стихи о своих товарищах-заводчанах.
В девяносто седьмой день рождения все желали ему непременно дожить до ста лет. Ветеран отшучивался: «Я-то не против, да как там наверху решат, мне неизвестно». Здоровья вам, Иван Митрофанович!
Алевтина НОВИКОВА.
Фото Николая Суворова и из архива И.М. Уханова.