У каждого времени – свои песни. А песен без слов не бывает. Причем, иные слова, которые в прошлом резали ухо и были чуть ли не пощечиной общественному вкусу, сегодня стали нормой, органично вошли в наш язык. К примеру, когда-то было нонсенсом употреблять слова «мариновать» (намеренно откладывать решение) и «острить» (шутить). В опале оказалось даже придуманное самим великим Достоевским слово «стушеваться» (смутиться). А ныне они — в литературной речи. Так, скорее всего, будет и со многими выражениями, которые сейчас считаются сленгом. Не верите? Проверьте лет эдак через тридцать-сорок…

Не так страшен сленг, как его малюют?

Некоторые считают: русский язык сегодня в опасности. Слишком много сленга, жаргона, мата, безграмотности, заимствованных слов. Особенно в молодежной среде. А язык – это уровень культуры, которая делает нас не только нацией, но и людьми.

Однако среди специалистов-языковедов паники почему-то не наблюдается. Филологи и лингвисты языка не боятся. Во всех его проявлениях, будь то сленг или ненормативная лексика. Они это изучают. И уверены: с языковыми нормами все будет в норме. Потому что язык – живой организм, он все перемелет, отсеет лишнее и не обеднеет, а, наоборот, обогатится. Так было, есть и будет.

Но есть маленькая деталь, которая сводит на нет оптимизм филологов. Да, язык обогатится. Со временем. Может, не так скоро, как хотелось бы, ведь у языка свои законы. А вот его сегодняшние носители, имеющие словарный запас Эллочки-людоедки, вряд ли.

Чувак балдеть не может по определению.

Кого не бранили в младые годы родители и учителя за разного рода словечки-паразиты, коверкающие великий и могучий. А нам они нравились, казались модными, современными, необычными, живыми, эмоционально окрашенными. Они будто расцвечивали привычный мир, и он не казался таким скучным и обыденным, как мир взрослых. А старшее поколение, чтобы внушить юным отвращение к сленгу, пыталось разъяснить: «Чуваком вообще-то зоотехники называют кастрированного поросенка, а ты так друга своего зовешь! А балдеж – это состояние коровы перед отелом». Думаете, помогало? Нет, конечно.

«Вот в наше время, так не говорили!»

Молодежный жаргон был во все времена. В романах, описывающих жизнь гимназистов и бурсаков 19-го века, встречаются такие выражения: «макнуть свечкой» (сделать реверанс), «синявки» (классные дамы, носившие синие форменные платья), «парфетки» (лучшие ученицы), «мовешки» (худшие по поведению ученицы), «силюльки» – маленькие комнатки для музыкальных упражнений и т.д. «Сляпсили, сбондили» – в переводе с бурсацкого означало «украли», а «лафа» – лихо.

В общем, «в наше время» так, действительно, не говорили. Но это не значит, что не говорили на сленге. Правда, такого сленгового засилья, как сейчас, конечно, не было. Жизнь была камерной, спокойной, устоявшейся.

Но были своего рода всплески, когда в язык вбрасывалось много новых слов, понятий. Один из таких «вбросов» – революция 17-го года и гражданская война. Упрощение нравов, рост числа беспризорников, которые прошли и Крым, и рым, сказались на языке, пополнив его уголовным, блатным жаргоном – «накатить» – пожаловаться, «лепить горбатого» – притворяться, «стоять на стреме» – сторожить, «шухер» – сторожевой пост, «шамовка» – еда и др.

Другой всплеск – появление в конце 50-х так называемых стиляг с их модной словесной атрибутикой – «брод» – место для прогулок (от слова Бродвей), «хилять» – гулять, «лабух» – музыкант и т.д. В 70-80-е годы сленг активно подпитывали иностранные слова – «шузы» – обувь, «герла» – девушка, «сейшн» – вечеринка, «фейс» – лицо и т.п.

Сейчас другой ритм жизни – появляется много новых понятий, происходит много новых явлений, с которыми наши родители не сталкивались. И все это находит отражение в языке. Так, один из главных источников пополнения сленга сегодня – язык компьютерщиков, самый быстрорастущий в мире. Как утверждают лингвисты, ежегодно он пополняется на сотню новых терминов. Другое постоянное обновление – из мира музыки. И много слов молодежный сленг черпает, увы, из языка наркоманов, лиц нетрадиционной ориентации, из порноиндустрии.

Трудности перевода.

То, что нас объединяет, нас же может и разъединить. Я говорю о языке. Это средство общения может стать и средством разобщения. Приятельница пожаловалась: «Не могу разговаривать с сыном! Он общается исключительно на сленге, я этих слов не знаю и знать не хочу! Мне они кажутся грубыми, вульгарными, поэтому я с ним вообще не разговариваю». А фраза, которая вызвала столь резкую реакцию, в общем-то, понятна и без перевода. Сын, глядя на чаинки, плавающие в чашке чая, поинтересовался: «Это что за шняги?».

Что делать?» – в отчаянии спрашивает моя знакомая. Этот вопрос я переадресовала психологу Костромского центра психотерапии и практической психологии Елене Чернышовой. Конечно же, с подростком надо разговаривать, а не молчать, считают специалисты. Но, в то же время, советует Елена Чернышова, ребенку необходимо объяснить, что вам не нравится в его речи и предложить приемлемый, понятный для всех членов семьи формат общения. Да, молодой человек в кругу друзей может общаться на «своем» языке, но дома должен уважать семейные традиции и считаться с родителями.

Проблема, считает Елена Чернышова, не только в том, что молодежь не находит общего языка с взрослыми, а еще и в том, что, оторвавшись от компьютера, аськи и прочих современных средств коммуникации, вживую ребята и между собой не могут общаться. Не умеют этого делать. Виртуальный мир часто перекрывает мир реальный, а используемый сленг сводит общение к весьма и весьма примитивной коммуникации.

Сложно и школьным учителям. Моя знакомая, преподаватель русского языка Елена И. спокойно относится к новым словообразованиям, считает, что некоторые из них довольно емкие и, что особо ценно, с юмором. Но ее раздражает закамуфлированный мат, слова вроде "ппц", "хз" и пр. «Я давно работаю в школе, но бывают случаи, когда просто теряешься, – поделилась она, – это когда на безобидную вроде бы фразу учителя вдруг раздается смех. Видите ли, на языке ребят она имеет другой смысл, как правило, пошлый. И осторожность тут не всегда помогает, потому что сленг постоянно меняется, за ним не уследишь».

Учителям можно только посочувствовать. Действительно, у многих привычных слов в молодежном сленге иное толкование. Например, "дача" на их языке это вендиспансер, "деканат" – туалет, "канава" — женщина легкого поведения.

Правда и то, что сленг устаревает на ходу. Составляя небольшой сленговый словарик, я поймала себя на том, что многие слова кажутся ретро – «жесть», «фишка», «абитура», «общага», «академка», «объява» и т.д. Мода на какое-то новое слово порой проходит довольно быстро. Помните, совсем недавно был на пике язык «падонков», и где он сейчас? А выражение «Все в шоколаде» кажется таким плюсквамперфектом. В общем, накушались.

Не помог мне разобраться с тем, что сейчас актуально из сленга, а что нет, и мой главный консультант – дочь-студентка. Перечислив пару-тройку фраз, она вздохнула: «Пожалуй, я не смогу тебе помочь. Я общаюсь с умными, интеллигентными ребятами, и у нас не принято говорить на языке гопников. Сейчас ценится правильная речь».

Как бы хотелось, чтобы это никогда не выходило из моды…

А теперь, Федя, скажи Васе все, что сказал раньше, на нормальном языке.

Все познается в сравнении. Вот и сравните. Это вольный перевод всем известных цитат на язык сленга.

«Жили-были старик со старухой. В разе шуганул старый чувак свою клюшку, чтоб она ему хавчик сгоношила. Стала она быром кидать кости по сусекам и амбарам. Выцепила муки трошки и сварганила колобок, оставила его на окне пухнуть. А Колобок, не будь лохом, наколол своих шнурков и слинял с окна. Покатился он пешкодралом по дорожке, а навстречу ему Заяц-лох: «Эй, круглый, я тебя схаваю». – «Не хавай! Я тебе песенку сбацаю»… Заяц-лох выслушал песню и смотался, а Колобок похилял дальше…»

Не пугайтесь! Это всего лишь русская народная сказка (она же «помудрушка») «Колобок», пересказанная на сленге.

«Когда типа кумарит, когда, в натуре, рвет башню от голимых глюков о том, какой, блин, на хазе напряг, – ты один мне в кайф, крутой, пацанский, отпадный, чисто русский базар!».

Не узнали? Это не что иное, как тургеневское стихотворение в прозе «Русский язык» — «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!».

«Те, кому клёво, котлов не секут».

Цитата из Александра Грибоедова: «Счастливые часов не наблюдают».

«Если житуха сыграла с тобой в подлянку, и получился полный отстой, то спокуха, чувак, не парься, есть реальный шанс, что еще попрет, да так, что закачаешься…».

А это уже наше всё — А. С. Пушкин: «Если жизнь тебя обманет, не печалься, не сердись, в день уныния смирись, день веселья, верь, настанет…».

Ну как? Какой вариант вам больше нравится? Думается, даже яростные приверженцы сленга сделают выбор в пользу классики. После сленгового «аналога» она звучит как музыка…

Зинаида НИКОЛАЕВА.

С русского – на русский (небольшой словарик сленга).

Аквариум – стакан.

Аскать – просить у кого-то что-то.

Белка, белочка – белая горячка.

Бомжик – полуфабрикат супа в пакете (он же супчик-гастритчик).

В лом – лень, неохота.

Валет – ненормальный, сумасшедший, больной на голову.

Ворк – работа.

Вундер – умный, эрудированный.

Вывеска – лицо.

Газировка – водка; моча.

Герыч – героин.

Гнать – врать.

Дикий (от немецкого dick) – толстый.

Дринк – алкоголь.

Еж – глупый, непонятливый человек.

Ежиков пасти – заниматься глупостями.

Запара – сложный период в жизни, хлопоты.

Заценить – оценить.

Кипеш – шум, драка.

Колеса – наркотические таблетки.

Корка – приключение, неожиданный поворот событий.

Крезанутый (от англ. craze) – сумасшедший.

Крокодил – длинная шпаргалка из бумаги.

Кул – превосходно, отлично.

Кулёк – училище культуры.

Лаврушка – анаша.

Лечить – объяснять.

Майзик – майонез.

Мозгобойка – родительское собрание в школе.

Мутный — неоригинальный, неинтересный, скучный.

Мумиться – медлить, проявлять нерешительность.

На районе — рядом с домом.

Не катит – не соответствует.

Неслабо – отлично, превосходно.

Ня – привет.

Отстой – плохо, неудачно.

Обломиться – достаться случайно.

Планка съехала – ведет себя неадекватно.

Плётка – пистолет.

Походу – кажется, похоже.

Пруха – везение, удача.

Русским по белому (говорить) – четко, недвусмысленно.

Рыло – паспорт, удостоверение личности.

Сакс — гадость.

Сёмки, собачки — семечки.

Спектры – очки.

Спецом – нарочно, специально.

Стрёмный – некачественный, плохой.

Сусанин – экскурсовод.

Тормоз – человек, который медленно соображает.

Торец – лицо.

Тотоша – тотализатор.

Трубы – широкие штаны.

Учага – колледж.

Фазер (от англ. father) – отец.

Фиеста – человек, одурманенный наркотиками.

Фиолетово – безразлично.

Флэт (от англ. flat) – дом.

Хаюшки, хай – привет.

Чайник — человек, в чем-либо неосведомленный.

Чел – человек.

Шняга – ерунда; что-то плохое, некачественное.

Экшен – активное действие.

Мнения.

Сленг – это детская болезнь.

Елена КУЛЁМИНА, директор Костромской городской центральной библиотеки имени А.С. Пушкина:

«Сленг всегда был, есть, и будет. Никуда мы от этого не денемся. Наверное, это какая-то детская болезнь, потому что, в большей мере, использование сленга свойственно молодежи. Когда люди становятся старше, это уходит. Человек осознает себя взрослым, образованным, где-то работает и уже эти выражения не применяет в своей речи… А вообще в последнее время, к сожалению, из русского языка уходит красота и правильность речи. Вот этого, конечно, очень жаль. И тут, думается, помощь могли бы оказать библиотеки, ведь правильности речи способствует чтение. Когда ты читаешь, особенно, если автор хороший, особенно, если это классика, то правильная речь вольно или невольно откладывается, это не проходит бесследно. И когда человек читает регулярно, систематически, то он по-другому уже и не сможет сказать – как только сказать на литературном языке».

То, что нас не убивает, делает нас сильнее.

Павел РОМАНЕЦ, член совета по культуре при губернаторе Костромской области, организатор Молодежного пушкинского фестиваля-конкурса «Здравствуй, племя младое, незнакомое…», посвященного Дню русского языка и Дню рождения А.С. Пушкина:

«У меня двоякое ощущение. С одной стороны я наблюдаю, как язык меняется катастрофически. Потому что он вбирает в себя сегодня не только терминологию интернетовскую, мобильных телефонов, инновационных технологий и т.д. Он, главное, вбирает в себя с этими словами культуру, которая идет оттуда. Я в этом вижу даже катастрофу. А если есть катастрофа для языка, значит, и для культуры, и для всей общности. А, с другой стороны, я изучаю русский язык, смотрю его историю, и вижу, как наш язык переламывает все другие слова, языки, и они становятся русскими. И это как раз и говорит о мощи нашего языка, и это еще раз подтверждает, что наш язык – изначальный для всех языков.».