9 октября 2000 года девятилетнюю Ксюшу Шахову с тяжелейшим огнестрельным ранением головы доставили в областную больницу. Там сразу сказали: «Не жилец». С тех пор прошло почти тринадцать лет. Девочка со ста тридцатью семью дробинами в голове не только осталась жива, но и закончила школу, получила специальность. Это вовсе не обыкновенное чудо, а профессионализм костромского нейрохирурга, самопожертвование матери и огромное желание жить самой Ксюши.
Дикая человеческая зависть
В череде других громких преступлений расправа над семьей из Ребровки поражала бессмысленной жестокостью. Тогда, тринадцать лет назад, на веранде своего дома из охотничьего ружья был убит костромской предприниматель Юрий Шахов. Второй прицельный выстрел сразил третьеклассницу Ксюшу. В октябре рано темнеет, и фигуры на ярко освещенной веранде убийце были видны как на ладони. Причиной преступления стали не криминальные разборки, а дикая человеческая зависть. 63-летнему Льву Бабуркину, главе неблагополучного семейства, проживающему в соседнем бараке, где и удобства на улице, глаза застили достаток и счастье Шаховых. Обладатель необузданного деспотичного нрава при приеме горячительного и раньше наводил страху на округу, а тут такой объект для злобы – пятикомнатные хоромы, утопающие в цветниках, две машины, дом – полная чаша…
Убить преуспевающего соседа Бабуркин грозился много раз, и супруга бизнесмена Вера Ефимовна Шахова даже в милицию заявление писала. Между прочим, третий выстрел ей предназначался. «Муж упал, я к нему бросилась, а у него пол-лица снесено. Знаете, второго выстрела я не слышала. И подумала, что Ксюша упала от страха. Повернула я ее, а у нее все лицо залито кровью, и уже судороги». Позже женщина узнала, что деду-убийце помогал заряжать ружье внук, ровесник Ксюши. Она никогда не препятствовала дружбе дочки с мальчонкой, мать которого была лишена родительских прав. Наоборот, привечала, старалась опекать… Когда Вера бросилась на улицу и стала кричать о помощи, на улице уже собрался народ, а пьяный Бабуркин стоял у калитки с ружьем в руках и горланил: «Не жди меня, мама, хорошего сына…»
Лишь бы осталась жива…
Юрий Шахов скончался через два часа в первой горбольнице. А Ксюша, вопреки прогнозам, осталась жить. «Ее вызвался спасти Андрей Марусин – вот человек, за которого мне молиться до конца дней. Тогда он был рядовым нейрохирургом, – рассказывает Вера Ефимовна, – операция шла около шести часов. Мне было совершенно все равно, сохранится ли у дочки интеллект, – лишь бы осталась жива! На следующий день меня пустили в реанимацию. На огромной кровати – маленькое тельце с распухшей до невероятных размеров после трепанации головой. Лицо все черно-синюшное. Кругом – провода, провода… Андрей Александрович ничего не обещал, не обнадеживал, а сам четверо суток вообще не отходил от моей девочки».
Возвращение к жизни было подобно движению по минному полю. Шажок – и ожидание: что еще может произойти? Два месяца не говорила и никого не узнавала. В двухтысячном году в больнице – шаром покати, все за свой счет, включая капельницы. У нее тогда еще были какие-то сбережения. Ездила в Москву за импортным антибиотиком – одна ампула стоила 50 долларов, привезла 30. Без него у дочки начался бы послеоперационный менингит.
У некогда благополучной домохозяйки, жены бизнесмена, началась совсем другая жизнь, в которой уже не найдется ни одного безмятежного дня. Их коттедж и новая «Волга» в целях подстраховки (предпринимателей же тогда «прессовали») были оформлены на мать мужа. Так что вдова осталась без наследства. Хорошо еще, что сохранилась квартира, куда можно было привезти из больницы дочку. Вера, историк с высшим образованием, пошла мыть полы и подъезды. «А кому нужен педагог без опыта?» Потихоньку распродала все драгоценности и дорогую мебель. Друзья мужа, которые на похоронах клялись не оставить семью покойного, больше не заглядывали и не звонили. Да и Бог с ними, выходить бы дочку! Ведь балансировали на краю. У Ксюши была удалена часть головного мозга, практически все важные функции организма имели нарушения, полностью ослеп один глаз, отнялись правая рука и нога. А в детской головке и шее навсегда остались более ста тридцати дробин, это показал московский томограф (ярославский насчитал 57). Трудно было узнать прежнюю Ксюшу в девочке, вернувшейся из больницы. Из-за бесконечных гормональных препаратов ее вес увеличился ровно в два раза (с 26 килограммов до 52), на лицо, изувеченное выстрелом, невозможно было смотреть без боли. Но Вера Шахова никому не давала падать духом – ни старшей дочери Оле, ни Ксюше, ни себе. Массажи, обследования, детские реабилитационные центры… Ребенок заново учился читать и писать, только теперь левой рукой. Постепенно вернулись и к школьной программе, учителя приходили на дом.
О том, что обожаемого папы нет в живых, долго скрывали. Сначала придумали историю про аварию и лечение за границей. Потом про амнезию, из-за которой папа их забыл. «Он не может меня забыть!» – кричала Ксюша, папина любимица, папин хвостик. Нашлись доброхоты, которые опередили и сообщили. А впереди были суды, где Ксюше предстояло быть одновременно свидетелем и потерпевшей.
Земля недолго носила убийцу
О судьбе убийцы. Земля его носила недолго. Вера Ефимовна убеждена, что у Бабуркина нашлись «покровители из органов». Суд, длившийся полтора года, на основании Никольской психиатрической экспертизы вынес вердикт, что преступление он совершил в состоянии аффекта. Сразу же появились справки, что у подсудимого всегда были проблемы с психикой. Кто же тогда дал ему разрешение на хранение охотничьего ружья? Вера Ефимовна тогда настояла на повторной экспертизе, которая была проведена в институте Сербского. Версия о невменяемости подсудимого не подтвердилась. Но к моменту вынесения нового приговора Бабуркин демонстративно разбил себе лоб о металлическую решетку. Суд вынес определение о принудительном лечении в психиатрическом стационаре, куда он и был определен. В конце мая 2002-го пациент Бабуркин скончался там от многочисленных побоев. Никаких подробностей Вере Шаховой никто не сообщал. От бывших соседей по Ребровке знает, что умерли у Бабуркина и жена, и дочь.
Дали рабочую группу инвалидности
Что довелось пережить семье Шаховых за все эти годы, ведомо им да Всевышнему. В пятнадцать лет Ксюше сделали повторную операцию в Москве (прежние пластинки, прикрывающие мозг, рассосались). Это поиски денег (помогли москвичи после телесюжета), но результата двенадцатичасовой операции по немецкому методу хватило ненадолго. В семнадцать лет Ксюшу вновь оперировал Андрей Марусин, в тот год он стал врачом года. Жизнь со сплошными ограничениями: никаких перелетов, стрессов, падений, парилок. На фоне ранения развился эписиндром – и как тут без падений… «Нас уже все знают в «травме», и «скорая», надо отдать должное, приезжает своевременно».
Ксюшино взросление обернулось новыми проблемами. «Пока она была ребенком, медицина шла нам навстречу. А теперь – никаких реабилитационных центров, ни санаториев, а врачи гоняют по кругу. На стационарное лечение тоже не принимают. Сколько раз привозили на «скорой» во вторую горбольницу, а дальше приемного отделения не пускали – нет мест. Нам даже перестали выписывать эффективное импортное лекарство от приступов. Оно же стоит 380 рублей, в месяц нужны две упаковки, а соцпакет тогда был 400. чиновникам это не понравилось, и нас перевели на лекарство за 30 рублей. Но оно нам как мертвому припарка».
Давнишнее материальное благополучие представляется Вере Ефимовне чем-то ирреальным. По-своему не менее фантастичен и их сегодняшний семейный бюджет, состоящий из маминой зарплаты регистратора поликлиники в 4600 рублей и пенсии дочки в 7800. Хотите – верьте, хотите – нет, но у Ксюши – аж вторая рабочая группа инвалидности. Причем пожизненно ее дали недавно, а до этого матери пришлось доказывать, что после такой операции паралич ноги и руки не исчезает, а зрение на ослепший глаз не вернется из-за отслоения сетчатки. Как жить на такие деньги? Умудряются. Выручает ударный труд Веры Ефимовны на огороде да помощь ее матери-пенсионерки.
Мы позитивные люди
И, знаете, что самое удивительное? Несмотря на весь этот невообразимый шквал проблем и напастей, семья Шаховых вовсе не производит впечатление людей, загнанных под плинтус. В их доме – атмосфера уюта, а главное – любви и заботы друг о друге. 22-летняя Ксюша – совершенно прелестное создание. «Мы – позитивные люди», – говорит она о своей семье. Девушка одарена творчески – превосходно рисует, создает удивительные поделки (даже ведет кружок мягкой игрушки в клубе инвалидов). Техничность ее работ поражает, а ведь работать-то ей приходится практически одной рукой. Ксюша закончила 10-й лицей, получила специальность художницы по костюмам, а с 1 сентября будет учиться в лесомеханическом колледже на дизайнера по ландшафту. «Не судите предвзято, мы учимся для себя», – говорит педагогам мама Ксюши. Раньше девочка все рисовала в темных, мрачных цветах, психолог посоветовал Вере Ефимовне внести яркие тона в мир девочки. Так в убранстве детской комнаты появились розовые фламинго…
А еще маме хочется хоть изредка радовать подросшую дочку обновами, тут не удержалась и на всю свою скромную зарплату купила для нее платье. Но, увы, никак не сходятся финансы, чтоб приобрести компьютер (нужен для учебы) и ортопедический матрас. Главное же – нет денег для обследования Ксюши на томографе в Москве. А надобность в нем назрела…
После встречи с семьей Шаховых невольно задаешься вопросом: а где же границы нравственного и физического здоровья? Ксюша знает, что такое злые насмешки, а ее мама – черствость и равнодушие людей, но, дебатируя о добре и зле, они считают, что того и другого в мире поровну. Многие ли из нас, имеющие сильные руки и ноги, и мозги, не тронутые скальпелем, способны так ценить каждый прожитый день? Особенно если в нем столько боли?
Алевтина НОВИКОВА.
Фото Николая Суворова.