В муниципальной художественной галерее Костромы презентовали выставку «Я говорю с тобой, русская земля!», посвященную 85-летию одного из самых известных костромских художников – Сергея Румянцева. Сам автор даже составил список работ, которые хотел показать, но до открытия не дожил буквально двух месяцев.  

«Здесь так отрадно, так светло»

Биография Сергея Румянцева, как, кстати, и жанр лирического пейзажа, в котором он работал, выглядят мирной, спокойной и благополучной. В советские времена, особенно когда в 1970-е годы началась официальная мода на русские пейзажи с березками и заливными лугами, его картины не вызывали никаких идеологических претензий, в отличие, например, от работ его товарища Николая Шувалова. Что касается 1990-х и «нулевых» годов, то можно предположить, что Сергей Румянцев вообще был одним из самых успешных в финансовом плане костромских художников. В Интернете легко найти его работы с ценником, который крутится возле 200-300 тысяч рублей. У Сергея Румянцева при жизни прошло около 10 выставок в Германии, где активно покупали его картины, в которых, несомненно, ценилась их «русскость».

В общем, биография благополучнейшая. Многим известна и необыкновенно теплая история любви художника с его супругой Евстолией Александровной, с которой они прожили 62 года – его помощницей, музой, агентом и всем на свете. Да и сам Сергей Сергеевич, во всяком случае, для тех, кто познакомился с ним в поздний период жизни, казался таким мирным, доброжелательным пожилым художником. Одна молодая корреспондентка как-то в своем тексте даже назвала его «милым старичком», и это, как бы ни смешно звучало, довольно точно описывает впечатление, которое господин Румянцев производил в последние годы.

«Тебя я лаской огневою…»

При этом чего в его работах как раз совсем нет – так это спокойствия. Они, кроме, может быть, самих поздних, совсем даже не «милые» и далеко не все из них «мирные», несмотря на то, что изображены там вроде бы самые обычные, чтобы не сказать, банальные пейзажи: деревья, деревни и луга. Румянцев – это яркость, даже разгул красок, размах, иногда чуть смещенная перспектива и какой-то восторг перед жизнью, который явственно ощущается на каждой работе и который почти невозможно подделать. Если честно, такие бурные эмоции, почти буйство, даже человека, который сдержанно относится к пейзажу как жанру, буквально сбивают с ног. Например, огромная картина «Пир» — с большим деревом-кустом ярких цветов – просто берет в плен, не дает опомниться. Даже самый мрачный пессимист начинает испытывать восторг перед жизнью.

Румянцева часто называют «мастером лирического пейзажа», но на самом деле он, скорее, мастер эпического пейзажа. Дело даже не в размерах полотен – хотя крупные работы, у него, кажется, получались лучше небольших этюдов, дело в мощном эмоциональном посыле, который бьет из его пейзажей, даже изображающих самые обычные березки и осинки.

На входе в первый зал висит небольшой портрет Сергея Румянцева, давным-давно написанный Николаем Шуваловым. Его мало кто замечает, хотя вещь очень любопытная – Румянцев изображен то ли в виде средневекового колдуна, то ли предводителя старообрядцев – пронзительные зеленые глаза, огненного цвета волосы и борода. Общий вид – довольно свирепый и очень запоминающийся. Почему Шувалов увидел Румянцева именно таким – вопрос, но характеры он улавливать умел. В любом случае, даже без этого портрета нельзя избавиться от мысли, что Румянцев-художник — сложнее, чем кажется, может быть, даже сложнее, чем он сам о себе думал. И жаль, что он довольно часто проходит только по «патриотическому» направлению. И названия последних выставок, кажется, не самые удачные – то «Земля Ивана Сусанина», то «Я говорю с тобой, русская земля!» — слишком «в лоб», они скорее отпугнут многих, кому эти пейзажи могли бы понравиться.

«Я обожгу и утомлю»

Конечно, и сам Сергей Румянцев в чем-то видел в себе «певца исчезнувшей русской деревни». Его последние, 2012 года, картины посвящены местам, где он родился, и даже в названиях не сдерживают чувств – например, «Воспоминания о родном Болотове». Впрочем, глядя на них – все оптимистично-зеленые — и не скажешь, что речь идет о далеких воспоминаниях, грусти, ностальгии, о местах, которых нет.

Все-таки сила Румянцева – не в «народности», а в оптимизме, мощной энергетике, любви к жизни, даже не любви, а страсти, которая пульсирует в его работах. Может, это была даже ошибка организаторов выставки – представить так много работ, все-таки в таком количестве такая энергетика подавляет.

С другой стороны, несколько лет назад на вопрос, что такое любовь, Сергей Сергеевич прямо ответил: «Страсть». Та самая страсть, которая, видимо, и заставила уже взрослого, 30-летнего человека начать рисовать, потом получить профессиональное образование, долгие годы работать без особого признания, оттачивая технику. Та самая страсть, которая заставила потом пожилого художника предложить свои работы западным галереям, подстроиться под них и покорить. Та самая страсть, которая заставляла его рисовать огромные полотна на девятом десятке лет и, будучи даже тяжело больным, ставить в нижнем правом углу вполне твердое: «С. Румянцев». И, кажется, именно из-за этой пульсирующей энергетики его работы и останутся.

Любимым романсом художника всю жизнь был «Не уходи» — наверное, самый чувственный, страстный из русских романсов. Действительно, кажется, каждая строчка из этих старинных стихов могла бы стать названием или подзаголовком его биографии: и «здесь так отрадно, так светло», и «тебя я лаской огневою и обожгу и утомлю», и, конечно, «пылает страсть в моей груди».

Кирилл РУБАНКОВ,

редактор Главного портала Костромы K1NEWS.

Фото Сергея Андреева.