Блаженный Николай с улицы Московской

Райский сад

Пару месяцев назад жители старого Заволжья как раз вспоминали необычного обитателя здешних мест. Случился повод: про него расспрашивали представители духовенства, собиравшие материалы о блаженном Николае. Оказывается, про странного жителя с улицы Московской будет рассказ в книге, посвящённой блаженному старцу Митрофанию и другим костромским православным подвижникам. В число последних как раз входит Николай Дементьев.

Старожилы здешних улиц рассказывают: «Про него говорили, что он зачитался — горе от ума. А ещё думали, что он сектант. Потому что жил он закрыто, и к нему ходили незнакомые люди, которые шли да оглядывались. Ребята, когда заглядывали через забор, видели бородатых мужиков, которые там молились. Все это казалось непонятным, даже таинственным…  Мы были тогда детьми, воспитаны на книгах и фильмах антирелигиозного содержания, вроде киноленты «Чудотворная».

Однако, как свидетельствует издаваемая книга, и в то время находились люди, почитавшие Николая Дементьева за прозорливца и человека с особой миссией в атеистическое время. Мало того, обращались к нему за помощью и советом, бывали в его доме и его необыкновенном саду. Необыкновенный он был по многим причинам. Помимо яблонь, слив, груш, смородины и прочих плодово-ягодных культур, росли в нем и гималайские кедры. Про тот «райский сад» в книге, которая находится уже в печати, рассказывается немало необычного. Привожу отрывок: «Нередко к старцу обращались за благословением на брак. Николай Петрович обыкновенно водил молодых людей в свой «Райский сад», все вместе там прохаживались, а он молился. Сестра (так в книге названа женщина, пожелавшая остаться неизвестной. — А.Н.) рассказывает, что как-то раз, когда она навещала Николая Петровича, к старцу пришёл молодой человек и привёл с собой девушку. Старец внимательно посмотрел на девицу, а потом пригласил молодых людей погулять вместе с ним по саду. Когда они прохаживались, то на веточке увидели одно обручальное кольцо. Прошло время, и Сестра узнала через знакомых, что потом этот молодой человек вновь приходил к блаженному, но уже с другой девушкой. Вновь старец повёл их в сад, и опять они там гуляли, а он молился. Вдруг на веточке все увидели два обручальных кольца — получился счастливый брак. Но бывало и так, что приходившие молодые люди также выходили в сад и не находили ни одного кольца».

В Яблочный Спас Николай Петрович разносил в храмы плоды из своего сада, и есть свидетельства, что вкушавшие их выздоравливали. Из книги: «… от него исходила необыкновенная доброта, тепло и спокойствие, и тем самым он кардинально отличался от других людей. К его забору на проволочках были привязаны металлические банки, разные побрякушки, дети подергают за эти проволочки, Николай Петрович услышит бряканье и выходит, наберёт детям яблок и с собой даёт. Ходили к нему довольно часто».

На сегодняшний день от того «Райского сада» ничего не сохранилось, за исключением черемухи, посаженной старцем за забором своего участка со стороны улицы Вокзальной. Земля же Дементьева разделена между несколькими хозяевами.

Помогал молитвой и советом

У тех, кто навещал старца, складывалось впечатление, что он непостижимым образом все про них знает — прошлое, настоящее и будущее. При этом говорил отвлеченно, как будто о себе рассказывал. И советы давал тоже иносказательно. В книге приводятся воспоминания Нины Дмитриевны, работавшей в своё время в швейной мастерской, из которой ей пришлось уволиться. Как раз в этот период навестила она старца. Рассказывает, что блаженный разложил перед собой школьные учебники и, взяв один, произнёс: «Книжечка где-то для шестого класса. И надо всегда садиться на первую парту и слушать внимательно, учиться, и вот тогда будешь знать». Вернулась она домой, а в калитке — записка: просили зайти в швейную мастерскую. Выяснилось, что посылают её учиться на закройщицу в Саратов. Поехала. А дальше вот как было: «Когда все ученики собрались, вошли в класс, сели. Мне пришлось сесть за первую парту. Преподаватель говорит: «Не с шестым классом должны быть учащиеся, а девятый, десятый, а у кого и шестого нет — вон!» А у меня три класса. Преподаватель стал всех спрашивать, у кого какое образование. Обратился ко мне. Отвечаю: «Шесть классов!» Оставили учиться, а как стала внимательно слушать преподавателя, с помощью Божьей во всем разобралась и получала одни только пятёрки».

По многочисленным свидетельствам, старец был очень неприхотлив в быту и еде. Носил всегда одну и ту же фуфайку. Лавка вместо кровати и валенок вместо подушки. Стульев в его хозяйстве не имелось, гостей усаживал на ящик. Ходил босиком по земляному полу. Вместо кастрюльки пользовался консервной банкой — сварит в ней картофелину, вот и весь обед. Вместо чая — обычный кипяток. Жил духовной пищей — чтением книг, главной была Библия. А ещё — добрыми делами.

Нередко к нему обращались с разными недугами, особенно связанными со всякого рода «порчей». Костромичка Галина Сергеевна вспоминает, что старец не раз обращал её внимание на то, чтобы не позволять незнакомым людям дотрагиваться до себя: порчельников хватает, прикасаются как бы невзначай, а на самом деле подсаживают хворь какую или забирают у человека жизненные силы. Сама женщина, если случались в её жизни проблемы и неприятности, обращалась к «Николаюшке»: «И всегда он мне помогал и молитвой, и советом».

А советы старца, как уже упоминалось, обычно имели окольный, аллегорический характер. Из книги: «У меня была подруга, — вспоминает Галина Сергеевна, — мы с ней в церковь всегда ходили, и, наконец, я решила её познакомить с Николаем Петровичем, поскольку у неё были нестроения в жизни. Старец меня встретил на крыльце: «Ну что, пускать тебя? Кого ты ко мне ведёшь-то?»

— Так, Николаюшка, помочь надо.

— Ну, пойдём, — подвёл меня к большому чугуну, открыл крышку: «Смотри». А в чугуне лещи, я говорю:

— Да, хорошая рыба.

— Да, на вид хорошая, а внутри-то она вся гнилая!»

Бывало, что Николай Петрович брал к себе из Никольской психиатрической больницы сумасшедших, «порченых» людей. И те, живя у него какое-то время, исцелялись. В 1977 году он говорил упомянутой Сестре о её брате, который находился в учреждении для душевнобольных: «Жаль, что мы с тобой поздно встретились, а то я твоего братика отчитал бы, но теперь не могу, здоровье не то».

Истинными христианами были и родители Николая Петровича. Об этом он и сам не раз говорил. За его домом, вплотную к улице Вокзальной, стояло неказистое строение — то ли баня, то ли землянка. Вот там и проводила время в молитвах его мать Екатерина Моисеевна, столь же благочестивая, как и покойный супруг. Соседка Светлана, которая тогда была школьницей, вспоминает: «Выползет, бывало, Моисеевна из своей землянки на коленях, покушает лука-порея, что рос тут же, да ползёт обратно». Лук этот — и самоограничение, и горечь жизни, принятая со смирением.

Обидчиков не назвал

Если одни почитали Николая Дементьева за Христова человека, то других он раздражал, им он казался никчемным и ущербным. Сама его беззащитность являлась соблазном для людей злых, недалёких. Его «Райский сад» многократно подвергался хулиганскому вторжению. В 1977 году к нему влезли учащиеся соседнего ПТУ. Яблоки им были не нужны, от хозяина требовали денег. Но когда поняли, что поживиться нечем, то жестоко избили старого человека. Едва живого его взял к себе прихожанин запрудненского храма Иван Иванович. И три месяца вместе с супругой Лидией выхаживали его. Когда старец окреп, то перед тем как уйти, трижды перекрестил каждую грядку в огороде своих благодетелей и произнёс: «А теперь только успевайте собирать». И действительно, в прежде скуднородящем огороде ежегодно появилось такое урожайное изобилие, что все только диву давались.

А испытания для Николая Петровича не закончились. Год спустя, в самый день Рождества Христова, над ним устроил расправу местный мужик, мстивший за брата, от которого по совету старца — во спасение жизни — ушла жена. Страшно избитый, в бессознательном состоянии, он был брошен на крышу своей избушки. Когда пришёл в себя, то обидчиков не назвал. И через три дня, 10 января 1978 года, скончался. Было ему 73 года. Из книги: «В дальнейшем этот брат принял страшную, лютую смерть, его изуродованное тело нашли на свалке».

Отпели блаженного Николая в храме Святого Иоанна Златоуста, а похоронили на кладбище за аэропортом. Народу на похоронах собралось много, но не все прониклись особенностью момента: переговаривались о чем-то своём, житейском, будничном. И тогда юродивый Алексей Иванович окинул всех взглядом и, возвысив голос, во всеуслышание сказал: «Столько-то мертвых одного живого пришли хоронить». Все притихли и сосредоточились на молитве.

Костромские старцы, блаженные, юродивые — совершенно особенная, удивительная часть жизни церкви и жизни нашего города. Её-то и приоткроет нам книга под названием «Святая блаженная Матрона Московская: «Меня не будет, а он останется в помощь вам».

Алевтина НОВИКОВА.

Фото из архива.