Вадим Оленев: «После СВО я стал по-настоящему ценить жизнь…»

Костромич Вадим Николаевич Оленев в зоне специальной военной операции был штурмовиком. Это те, кто всегда на переднем фланге, в центре опасности, в шаге от гибели. Пройдя через горнило войны, он вернулся домой. Но даже вспоминая все, что довелось пережить, говорит, что принял правильное решение, однажды подписав контракт.

— Я отправился на СВО служить. Решение принял сам. Причиной послужили увиденные по телевизору и услышанные по радио сообщения о бесчеловечных действиях националистов. Я не хотел, чтобы эти люди пришли ко мне домой и обижали мою семью. Кроме того, меня вдохновил пример двух молодых сестер 24 лет, которые вывозили технику с передовой и занимались ее ремонтом. Я увидел это по телевизору и подумал, что если они могут, то и я смогу.

Я пошел защищать Родину и нисколько не пожалел об этом решении. Меня окружали отличные ребята со всей страны: с Кубани, Карелии, Алтая, Дагестана. Всегда поддерживали друг друга, никого не бросали. Раненых вытаскивали, помогали тем, кто увяз в грязи. У нас был один здоровенный парень из Санкт-Петербурга. Он лез под обстрел, весь в осколках — спина, ноги, все изранено, но вытаскивал раненых. Это незабываемо, врезалось в память на всю жизнь.

Запомнился комбат, который относился к нам как к родным. Решал все проблемы, прислушивался к каждому. Командир, казак, служил в 239-м казачьем танковом полку. Казаки приезжали к нам с гуманитарной помощью.

Однажды появился у нас парень, молодой совсем. Первый раз на выход сходил, вернулся, а я в блиндаже был. Пришел ко мне, его трясет. Заварил чаю, выпили по две кружки. Он сидит, смотрит на меня и говорит: «Вадим, там люди… мертвые лежат». Я ему: «Андрей, это же война, чего ты ожидал?». А он отвечает, что не представлял, что такое война. Потом стал крепче, приезжал после вылазок, заходил ко мне, мы с ним долго беседовали.

Сам я штурмовик, мы были приданы танковому подразделению. Обеспечивали поддержку танков, потому что танк – это техника, но воюют люди. Мы шли на штурм, а танк нас прикрывал. Если требовалось подавить огневую точку, танк уничтожал ее, и мы двигались дальше. Видел я и прилёты «бабы-яги». После одного такого, когда раненого вытаскивали, прятались от «птичек» в разрушенном блиндаже. Меня тогда контузило немного, я потерялся и пошел по следам от взрывов. Хорошо, ребята вовремя остановили, а то бы подорвался на кассете. Спасли меня.

Как-то ночью ехали в Луганск. Город был похож на Сталинград во время Великой Отечественной. Все разрушено, на улицах много подбитых машин, и вдруг — стоит девятиэтажка, и на пятом этаже окно светится. Я удивился, как люди живут и не боятся, что в их жилище что-то может прилететь. Но они, видимо, уже до такой степени привыкли к опасности и перестали бояться. И это страшно!

Как-то сразу, после первого боя, я словно переродился. Как будто два разных человека – прежний и нынешний. Вмиг стал серьезным, вся легкомысленность, что была раньше, исчезла. Детство осталось позади, ценности переосмыслились. Раньше волновало одно, а теперь – совсем другое. Особенную поддержку оказывают близкие, которые не оставляют в трудную минуту. Я стал ценить это. Начал по-настоящему ценить жизнь.

Благодарим Ассоциацию ветеранов СВО за организацию встречи с участником спецоперации и предоставленные материалы.

Фото предоставлено Вадимом Оленевым.