Толкаю деревянную дверь и переступаю порог избы. В полутемной горнице стоят два-три стола с лавками. На них восседает пяток «лапотников» разного полу, они рассматривают картинки в «Крестьянской газете» или в потрепанных книжках, кое-кто
читает-лопочет по слогам. Возможно, именно так наши современники представляют себе «избу-читальню», если вообще о таковой слышали…

Между тем, изба-читальня – изобретение относительно давнее. Первые такие заведения появились на селе еще в XIX столетии, то есть во времена Российской империи, и выполняли лишь просветительскую функцию. Это уже после революции «избы» стали
рассматриваться еще и как центры политической работы с сельчанами. Главными формами деятельности читален 1920-х являлись: выдача книг, читка вслух периодики,
прослушивание радиопередач, проведение бесед и лекций, кружковая работа.

Основными задачами были: ликвидация безграмотности, ведение антирелигиозной и колхозной агитации, популяризация и распространение облигаций займов, участие в проведении
выборов, а еще – посевных, уборочных кампаниях, помощь в сдаче хлеба государству. Очевидно, что советская читальня представляла собой вовсе не невзрачную избушку «на курьих ножках» или «птичьих правах», а клубное учреждение, размещенное
в отдельном, порою специально построенном здании в центре деревни или, по меньшей мере, в помещении при сельсовете

Для привлечения крестьян штатные, оплачиваемые государством деревенские избачи, книгоноши и культпросветчики ходили по дворам, выезжали на полевые станы и лесозаготовки, приглашая работников посетить специально устраиваемые для них тематические вечера отдыха. К концу послевоенных 40-х
количество изб-читален в СССР достигло почти 50 тысяч!
В 1947 году Костромской облкульпросветотдел затребовал отчеты о деятельности сельских клубов и изб-читален, которых в регионе насчитывалось вместе до 140 единиц.

Судя по представленным документам, классическим и весьма продвинутым можно было, пожалуй, считать Ясневское учреждение Судиславского района. Организованное в 1938 году, оно располагалось в отдельном светлом, чистом и уютном помещении, имеющем «культурный вид», располагало патефоном, гармошкой, радиоприемником. На подоконниках цветы, на стенах – портреты вождей, картины, доска показателей, стенгазета, выпускаемая два раза в месяц, полное обеспечение дровами.

При читальне работали драматический, агрономический и рукодельный кружки. Библиотечка насчитывала 150 книг, кроме томов «передвижки» из Судиславской райбиблиотеки. В
течение полугода проведено 112 «громких читок», 51 беседа, 6 лекций и докладов. То есть, избач, она же заведующая с 4-летним стажем с задачами справлялась. А вот Горловская изба-читальня Поназыревского района теснилась в проходной комнате сельсовета, тем не менее, сотрудники сумели развернуть работу. Помещение
украшено плакатами, лозунгами, призывами. Из культинвентаря имеются: радиоприемник системы «Родина», патефон с пластинками, по два комплекта шашек и домино. В библиотечке 230 книг и брошюр, среди абонентов 25 колхозников. При конторе колхоза,
кстати, силами «избы» организован красный уголок. Выпускается стенгазета, боевые листки, «плакаты-молнии», проведены 4 вечера худсамодеятельности, начата подготовка концерта к 30-летию Октября. Всего обслужено 250 человек населения.

В период весеннего сева отлично поработала Боровиковская читальня
Красносельского района. Еженедельно проводил занятия агротехнический кружок, в колхозах читались лекции, создана агитбригада, выступающая с частушками, песнями, художественным чтением, показом одноактных пьес «Весной» и «Картофельный кустик» прямо на полях. В плакатах и листках бичевались лентяи и бракоделы.

Действенную помощь в проведении посевной кампании (учебой, лозунгами, лекциями и докладами, ведением доски показателей хода работ, красным уголком и агитаторами) оказала Судайская «изба». Не потому ли этот сельсовет одним из первых закончил сев?
Однако так радужно было далеко не везде. Например, Тимофеевская читальня Чухломского района не сумела наладить обслуживание колхозников во время сева, в том числе потому, что не имела собственного помещения (делила комнату с сельсоветом), а
также культинвентаря и оборудования.

Боевые листки получались слабые, не проведено ни одной выставки, не создано ни одного кружка. Еще хуже дела были в Павлыгинской «избе» Кадыйского района, где не делалось практически ничего, поэтому заведующий был освобожден от работы. «Такие факты есть в каждом районе, – отмечалось в отчете. Но, в общем, по области в период сева была проведена значительная работа».

В 1947-48 годах культпросветучреждениям районов нашего региона были направлены десятки музыкальных инструментов: гитар, балалаек, скрипок, баянов, гармоний и «могдолин» (так в тексте), а также «потефонов» (ох уж эти грамотеи из культпросвета!). Трудно сказать, усилилась ли благодаря этому дарению идеологическая и
организационная работа на местах. Но, как сказал Вождь накануне пика политических репрессий 30-х годов, возможно, от этого «Жить стало лучше, жить стало веселее!»

В начале 1960-х функции изб-читален перебрали на себя клубы, дома культуры и библиотеки, а еще спустя десять лет эти потерявшие актуальность «пережитки прошлого» исчезли почти повсеместно.

Олег ДЕ-РИБАС, пресс-служба Государственного архива новейшей истории Костромской области (ГАНИКО)