А мы, господа, по-прежнему пребываем в 1905-м, с некоторой тенденцией выхода за рамки этого во многом судьбоносного, переломного для России года. Приступим же к знакомству с экспозицией, снабженной некоторыми пояснениями…

Если бы не это фото, то откуда мы бы с вами узнали, что в 1905 году выпускался «Костромской листок»? Между тем, газета не имела никакого отношения к организации и освещению революционных событий. Это ежедневное издание увидело свет еще в 1882 году под названием «Костромской листок объявлений» и перестало выходить в 1906-м.

На этом, хоть и не слишком качественном снимке 1907 года, мы видим будущего народного комиссара по военным и морским делам СССР Михаила Васильевича Фрунзе и 23-летнего Николая Петровича Растопчина, революционера-подпольщика, в 1918-1919 гг. – председателя исполкома Костромского губернского совета, председателя Костромского горкома партии, давшего имя одной из наших закоулочек. Узникам тюрьмы г. Владимира, с 1906 года более известной, как Владимирский централ (вспоминаете популярную песню?), судя по фото, «сидится» качественно и даже покойно.

В продолжение темы о «топонимах» на карте нашего города. Коммунистический привет жителям тупичка Винокуровой и авеню Шагова! На вас, земляки-костромичи, с фотоснимков взирают: член стачечного комитета и Костромского Совета рабочих депутатов ткачиха Анна Павловна Винокурова и Николай Романович Шагов – революционер-большевик, также ткач по профессии, в 1912 году избранный депутатом IV Государственной думы от Костромской губернии.

А между тем, вне стен казематов и вдали от переулков губернского города в интересующий нас период было нервно и местами буйно. Перед вами карта крестьянских выступлений в уездах губернии. Как видим, на «вяло-возмущенном» в целом фоне особо отличился Кологрив. В этом городке с населением менее 3 тысяч человек имело место все – и невыплаты, и захваты, и погромы, и порубки, и требования. Не было только вооруженного сопротивления. Почему? А потому, вероятно, что полиция и войска просто не сумели добраться по бездорожью до дальнего мятежного местечка.

Эта фотография боевой дружины была сделана в 1925-м, спустя два десятилетия после событий, некогда сотрясавших Кострому. Группа боевиков, сформированная  по инициативе местного комитета РСДРП из партийцев со стажем, рабочих и даже учащихся,в том числе и девушек, оперировала в городе чуть более года. На ее счету столкновение с казаками в Михинском сквере, нападение на тюрьму и окружной суд, захват парохода с взрывчаткой, экспроприация денег, оружия и др.

Однако наиболее драматический инцидент в нынешнем сквере Борьбы произошел позднее, в 1915 году, когда выступление тружеников льнопрядильной фабрики Михина, поддержанное работниками мануфактуры Кашина, закончилось расстрелом. От пуль полиции и солдат погибли трое рабочих, включая женщину  и десятилетнего подростка. Как это было, вам поможет понять картина художника Малявина. В 1927 году на месте трагедии был открыт, так сказать, «временный» обелиск, выполненный, не поверите, из фанеры, лишь в 1959-м замененный многофигурной группой, отлитой из бронзы.

Вот еще два памятных места из нашего революционного прошлого. В одном из живописных заснеженных домиков в имении Понизовского под Костромой размещалась лаборатория. Однако, отнюдь несанитарная, но по производству взрывчатых веществ, при  которой размещался и склад. А вот в здании по ул. Советской, 52, костромские большевики в 1905 году, как утверждают, просто заседали, без всяких там бомб и оружия.

Не нужно быть фотохудожником, чтобы представить – насколько же сложно сделать такой «многолюдный» снимок, включающий, может быть, даже все-всех-всех местных революционеров и членов Совета рабочих депутатов начала 20 столетия.Если хотите, вглядитесь в эти лица, но не трудитесь их запоминать. Они, безусловно, являлись делателями истории, но их неоднозначные деяния безвозвратно канули в Лету забвения.

Пресс-служба Государственного архива новейшей истории Костромской области (ГАНИКО)