Итак. Без лишних предисловий начну с выдержки моего давнего диалога со скульптором бассета Александром Ереминым:

— Саш, как появилась твоя собака? Говорят, с подачи поэта Владимира Леоновича, изучавшего архивы, изначально предполагалось установить памятник отважному псу Бобке, спасавшему людей на пожарах.

— Скульптуру Бобки действительно я разрабатывал. Эскизы получились вполне интересные. Но флешки, диски, на которых они записаны, куда-то подевались. А вот в городском управлении культуры они имеются.

— Это было до или после работы над бассетом?

— После. Обратился человек. Даже не ко мне, а в мастерскую художественного литья. Оттуда вышли на меня. Сказали, что есть определенная сумма и вполне конкретный срок. Собака должна появиться ко Дню города. И то, и другое меня совершенно не устраивало. Ни сроки, ни деньги. Но, видимо, небесная канцеляриятак распорядилась, что все-таки решился. И не жалею.

— Как в застывшее животное вкладывал душу?

— Если бы я собаку не держал, то… По крайней мере пришлось бы изучать конституцию пса, а на это времени не было. Вышел в Интернет, «накачал» бассетов. К тому же у приятеля собака такой породы. Но особо пропорции не важны. У меня жил ризеншнауцер. Знал, как расположены лопатки, костяк. Меняются пропорции, а суть та же самая.

Кстати, насчет сути. Недавно бронзовое Сашино творение смекалистые граждане выдвинули на конкурс оригинальных скульптур. Никто не спорит — бассет действительно очарователен и мил. Его обожают и земляки, и туристы. В чем тогда смекалистость выдвиженцев? А в том, что они, подстраховавшись относительно того, что милый песик не имеет никого отношения к четвероногому пожарному Бобке, притянули за уши огнеопасную историю к бронзовому конкурсанту(!). Для статусности, видимо.

В соцсетях по этому поводу полыхнуло по-полной. Действительно, почему тогда к лауреату не приписать судьбу Каштанки, Му-му, Лесси, Шарика из фильма про четырех танкистов?! Не сомневаюсь, прям, как на Т-34 подрулили бы тогда к первому месту. А тут — всего лишь серебро…

Меня тогда сторонники слухов изрядно «погрызли». Мол, не твое собачье дело! Не разрушай, писака, легенду. Как теперь будешь детям в глаза смотреть?! А не лучше ли и детям, и туристам открыть глаза на правду? Для начала подучить историю родного края, а потом увековечить память реального Бобки. Как и предполагалось — возле пожарной вышки на улице Подлипаева.

Кто ее положил? Она же памятник!

Не менее любопытная история разворачивается и вокруг гранитной колонны,что возвышалась в непосредственной близости от места, зарезервированного за предыдущим героем. Колонну, ценную саму по себе, венчал когда-то бюст царя Михаила. Ниже — Иван Сусанин, склонивший пред юным монархом колено.

Недавно инициативные земляки обратились к власти: неплохо бы восстановить памятник. Что ж, дело благое. Хотя у каждого свой вкус, свои политические предпочтения. Лично меня поразило другое. Не долго ли общественность раскачивается? Ведь практически все предварительные работы по воссозданию гранитно-бронзовой композиции проведены несколько лет назад!

Для непонятливых начнем с ликбеза. Из всего комплекса сохранилась лишь колонна. Но и это великое чудо. По словам бывшего градоначальника Бориса Коробова, местное камнеобрабатывающее предприятие испилило все костромские глыбы. И если бы им попался этот шестиметровый столб финского гранита, то его бы ждала подобная участь. Однако судьба распорядилась иначе. В немалой степени благодаря Борису Константиновичу.

Его встреча с отшлифованным «осколком империализма» случилась в 1972 году, когда 25-летнего Бориса назначили главным инженером горкомхоза. И вот первое задание — проложить дорогу от улицы Свердлова до улицы Скворцова. Согласно разработанному проекту через территорию треста зеленого хозяйства эту улицу проложили (Возле нынешнего Пенсионного фонда.). А почти полвека назад там, в куче мусора, обнаружилась гранитная колонна. Коробов стал разбираться: Откуда? Кто ее туда положил?

Выяснилось, что колонна от памятника. Отвезли ее на территорию дорожно-строительного управления. Водрузили на стойки, навес сделали. Так и лежала многие годы. В 1996-м, когда в Кострому приезжал Ельцин, колонна вернулась на историческое место. Правда, в горизонтальном положении. По-всякому ее тогда называли. В том числе и «сосиской на сковородке», признается Борис Константинович.

Ему очень хотелось восстановить и памятник, и историческую справедливость. Но время шло, и Коробову пришлось уступить свой пост. Да, сохранились прекрасные отношения с потомками династии Романовых. Да, главный архитектор Костромы писал прошение новым городским властям. И даже получил положительный ответ. Да что муниципальные власти… Сам патриарх благословил на великий труд!

Закипела реальная работа. Заложили 25 буронабивных свай. Залили в цокольную часть 100 тонн бетона. И, по существу, фундамент был готов к установлению памятника. Но с фигурами поначалу возникли проблемы. Мне посчастливилось застать здравствующим скульптора Владимира Зайцева, автора проекта памятника Писемскому, и пообщаться с ним на августейше-крестьянскую тему.

Дело в том, что старинных фотографий памятника царю Михаилу и Ивану Сусанину немало. Но все они сделаны снизу верх. И Владимиру Васильевичу, чтобы восстановить ракурс, пришлось свои формы лепить, стоя, подобно Сусанину, на коленях. Тем самым исключив искажение пропорций фигур. За это Мастер заплатил болезнью суставов.

Еще препятствие. Долго искали изображение тыльной стороны памятника. Они обнаружились лишь на разбитых фотопластинах в музее-заповеднике. В результате появился макет в масштабе 1:50. Затем фигуры один к трем. И даже уменьшенный,но абсолютно точный бюст царя, отлитый в бронзе. И вот, наконец, в гипсе Зайцев лепит царский объемный портрет в натуральную величину 2 метра 85 сантиметров.

Восстановили горельеф, все надписи. Решили задачу, где взять гранит для основания. Планировалось сделать все в Костроме, силами наших предприятий. Цена вопроса на 2012 год — 60 миллионов рублей. Сумма для региона приемлемая. Однако к четырехсотлетию дома Романовых монумент с родоначальником романовской династии не возродился. В стране сей исторический факт широко не отмечался. Чего уж говорить о глубинке…

Ленин будет жить?

Неустойчивым оказался и Ильич, что возвышается в Центральном парке. Заинтриговал? Упустим дореволюционную историю постамента. Когда в тридцатых годах открывали памятник Ленину, возвышавшемуся на нем, Сталин даже прислал костромичам поздравительную телеграмму. Восхищался нашим вождем и министр культуры Мединский. Дословно: «Потрясающий!» Как в воду глядел Владимир Ростиславович. Со временем выяснилось, что Владимира Ильича действительно может потряхивать.

При всей значимости и весомости Ленин с вытянутой рукой – инженерный объект. И ему свойственно ветшать. За определенный период времени необходимо проводить работы, связанные с обследованием, поддержанием его в надлежащем состоянии. Об этом прекрасно знает вышеупомянутый Борис Коробов. Когда Ленин был в бетонном исполнении, Борис Константинович участвовал в обследовании монумента, поднявшись по пожарной лестнице. Впечатления получил незабываемые, поскольку лестница сильно раскачивалась. Но еще больше потрясло, что на поверхности бетона оказались множественные сколы. Даже на подбородке вождя! И вот тогда приняли решение отлить Ленина в бронзе. Прежнего начали разрушать отбойными молотками. С головы. На это ушла неделя. Поскольку под внешнюю оболочку зодчие забили арматуру, осколки кирпичей и все это залили бетоном. То есть фигура была заполнена изнутри. Но из-за перепада температур, осадков « скорлупа» существенно потрескалась.

Как закалялась бронза? Опять консультируемся с Коробовым. Перед возведением нового памятника со старого сняли слепки. Затем внутри «тела» установили швеллер с разветвлениями. Конструкция получилась буквой Г, так как каркас укрепил и хрестоматийную руку, овеянную ветрами перемен. При этом внутри сооружение не имеет вентиляции. А металл имеет свойство электрокоррозии. И происходит разрушение.

Каждую пятилетку предписано тщательно обследовать подобные конструкции. Наш Ленин, вовсе не такой молодой, как поется в песне. И инженерный «медосмотр» ему крайне необходим. Причем, еще вчера. Но даже столетие октябрьской революции не укрепило позиции костромского вождя…

Дмитрий Тишинков.