Коллективизация – политика и практика объединения единоличных крестьянских хозяйств в коллективные (колхозы и совхозы), имевшая место в СССР в 1928-1937 годах. Однако своего апофеоза это идеологическое, экономическое, а порою и физическое насилие государственного аппарата над миллионами жителей села, сопровождавшееся активным раскулачиванием, достигло на рубеже 1920-30-х, не зря же коллективизация этого периода получила название «сплошной».

Сегодня мы «подведем некоторые итоги» сколачивания хозяйств в колхозы, опираясь на текст строго секретных «Краткого политического обзора Костромского Горрайона ОГПУ за период I/X-1930 г. по I/VI-1931 г.» и «Докладной записки о ходе и состоянии коллективизации по Костромскому району на I/VI I-1931 г.».

Сначала о районе, в интересующий нас период входившем в состав Ивановской промышленной области. В результате постоянной перекройки он в разное время включал от 35 до 24 сельских советов (далее – с/с), причем многие из них фигурируют в многостраничном документе, демонстрируя, что коллективизация там шла не так гладко, как хотелось бы «гэпэушникам», отвечающих за карательную составляющую процесса.

Судя по обзору, в деревне происходило следующее: «Быстрый рост колхозного движения по Костромскому району …вызвал бешеный рост сопротивления кулачества и к.р. (контрреволюционных – автор) элементов, направленных к срыву строительства коллективизации».

Под влиянием кулацкой агитации имели место 23 срыва кампаний, 3 случая массовых, свыше 200 человек, выступлений с набатным звоном в Большесольском, Орешковском с/с, в последнем, к слову, вышли также «в защиту ареста попа». Общественные работники района получили 11 вербальных угроз убийства и расправы, а 4 анонимки обещали активистам поджоги и смерть.

Более того, в некоторых селах местные перешли от слов к делу.

В Сухоноговском с/с был убит колхозник, в Борщинском – расправились с комсомольцем. Были избиты уполномоченные, председатели с/с и поселковых товариществ. Сгорели: 2 здания с/с, клуб-изба читальня, 3 колхозных скотных двора, 2 «общественных сарая», совершены 2 поджога – Бычихинского маслобойного завода и завода «Коминтерн» опять же Борщинского с/с.

В ответ на эти акции Костромское отделение ОГПУ (объединенного государственного политуправления) репрессировало « по контрреволюции» (в основном, выселило на Урал и в Сибирь) 331 жителя сел, из которых «243 человек кулаки, бывшие торговцы и эксплуататоры чужого труда, 9 бывших полицейских и жандармов, 13 служителей культа и сектантов, 11 белых офицеров, участников восстаний и эсеров».

Кроме того, были интернированы 55 середняков, уличенных в терактах и поджогах. То есть, в течение 8 месяцев органы расправились более чем с тремястами людьми, и это лишь по одному району! В том числе, а скорее – благодаря таким «актам возмездия», по данным РайЗО и ГорЗО (земельных отделов) на 1 июля 1931-го «коллективизировали» по горрайону – 56,68% и по сельрайону (был и такой) – 53,8% крестьян.

Однако полной и окончательной коллективизации района, по мнению составителей «Записки», мешала «засоренность» хозяйств и их руководства чуждым морально-разложившимся элементом, «зажиточно-кулацкой частью», а еще – бесхозяйственность, злоупотребления и пьянство членов правления, недостатки при обобществлении имущества, антисоветская агитация.

Так, кулаки возглавили ряд колхозов в Ждановском, Сущевском и Сумароковском с/с, в Середниковском – заправляла зажиточная родня. Отдавать скот в общественное стадо отказывались в 4 с/с, в том числе в Любовниковском, а в Куниковском не желали переходить с поденщины на сдельщину. В Минском с/с – налицо была расхлябанность: не ремонтировали инвентарь и сбрую, а в Татьянинском – вновь созданный колхоз из восьми дворов «разбежался» вовсе.

Сотрудники районного ОГПУ выявили (и зафиксировали) такие высказывания: «Если попадешь в колхоз, то с твоей женой будешь спать не ты, а мужики-колхозники», «Обождем идти в колхоз, успеем еще с голоду умереть», «Это та же барщина, много будешь работать, а заработаешь ничего», «Колхозы эти – антихристова затея».

Наиболее отличился Башутинский с/с, где во множестве появились листовки религиозного содержания. С их появлением в одной из деревень «была заказана обедня, и колхозницы приняли причастие, ожидая божьей кары». Подметные письма также распространялись в Бедринском, Охочевском, Ряполовском и Богородицком с/с. А в соседний Молвитинский район невесть откуда прибыла «Матушка Вера»; к ней наблюдалось паломничество женщин, которые по ее наущению переписывали листовки в 9 экземплярах. Начитавшись их, селяне Медениковского с/с говорили, «что через 9 дней придет Христос и колхозы развалятся»…

Отнюдь не злорадствуя, а где-то, может быть, даже сожалея, констатируем – колхозы развалились, не дождавшись второго пришествия Иисуса Христа.

Олег ДЕ-РИБАС