Мстислав Ростропович в воспоминаниях костромичей: Свет далекой звезды
Людские встречи порой сравнивают с движением небесных светил. Кто-то становится нашим постоянным спутником – этакий тандем Луны с Землей. Другие лишь на время попадают на одну с нами орбиту, затем пути расходятся, иной раз навсегда. Но встречи с яркими, звездными личностями, пусть даже мимолетные, освещают нашу жизнь, оставляя глубокий след в душе. Одно из таких знакомств с человеком, без которого сегодня невозможно представить музыку, – с Мстиславом Ростроповичем – у костромичей случилось 50 лет назад, но оно до сих пор в памяти.
А поводом для воспоминаний стала публикация в соцсетях выдержки из мемуаров Мстислава Леопольдовича Ростроповича. Это известное высказывание, его не раз цитировали. Но сейчас оно обрело особый смысл. Цитата длинная, однако ее стоит привести, потому что там и о характере Ростроповича, и о благородстве, и о любви к Отчизне. О патриотизме мы в последнее время говорим много, но зачастую за патетикой пропадает суть, внутренняя основа. Но без нее, как без корня, растение не тронется в рост. А тут – как раз об истоках того, что мы называем любовью к Родине.
«За эти одеяла я еще не расплатился»
«Когда в 1942-м в эвакуации не стало отца, у меня началась депрессия, я не хотел больше жить, – писал М. Ростропович, – вот тогда-то меня и стали брать с собой на гастроли артисты Малого театра оперы и балета. Они хотели меня спасти. 3имой, в жуткий холод, они отправились в Орск с мальчиком, тащившим за спиной казенную виолончель номер восемь.
Нас ехало шестеро, я всех помню по именам. Там были Ольга Николаевна Головина, солистка, Изя Рубаненко, пианист, аккомпаниатор, Борис Осипович Гефт, тенор, мой опекун в дальнейшем, Коля Соколов и Светлана Шеина – пара из балета, взрослые люди, заслуженные артисты. И я. Вошли мы в общий вагон, мне досталась боковая полка, на которую я и лег, потому что ехали мы в ночь. И сразу же погасили свет в вагоне, и каждый из взрослых стал не раздеваться, а напротив, что-то дополнительно на себя надевать. Потому что одеяльца нам выдали прозрачные.
Мне нечего было на себя надеть, да и та одежка, в которой я пришел, была аховая. Я скорчился под своим одеяльцем, и поезд тронулся. Я никак не мог согреться и понял, что уже не согреюсь, в вагоне становилось все холоднее. Ночь, мрак, как в каком-то круге ада, умерший отец позади, впереди неизвестность, я еду куда-то никому не нужный. И я, помню, подумал, как было бы замечательно сегодня во сне умереть. И перестал сопротивляться холоду.
Проснулся я в полной темноте оттого, что мне было жарко. Одеяло стало почему-то толстым и тяжелым. Я пальцами в темноте начал перебирать его и обнаружил, что всего на мне лежит шесть одеял. Каждый из ехавших со мной, не сговариваясь, в темноте укрыл меня своим одеялом.
Позже, когда меня уже лишили гражданства, я говорил друзьям, которые требовали от меня злобы: а вот за эти одеяла я еще не расплатился. И может быть, никогда не расплачусь. Вот эти пять артистов, мой отец и масса других людей, согревавших меня каждый по-своему, – это и есть моя страна, и я ей должен до сих пор».
Концерты в провинции
Ростропович стал персоной нон грата, когда поддержал опального писателя А. Солженицына. Сначала приютил его на даче, а когда Александра Исаевича выслали из СССР, написал в его защиту открытое письмо в «Правду». Ростроповичу после этого была создана такая обстановка, что работать он не мог. А затем их с женой, оперной примой Галиной Вишневской, также выслали из Союза.
В промежуток между началом опалы и вынужденной эмиграцией, когда перед известным музыкантом закрыли двери главные концертные залы страны, Ростропович дал серию концертов в провинции. Благодаря Карину Наумовичу Герцензону, заведующему струнным отделением музыкального училища, в мае 1973-го и Кострома встречала Ростроповича.
Букет для Маэстро
Разумеется, ни о какой официальной встрече речь не шла, визит хоть не скрывался, но и не афишировался. Концерт был организован по линии Народной филармонии, которую создал и возглавлял К. Н. Герцензон. Народная филармония была уникальным и очень советским по своим целям явлением. Ее задача была нести культуру в массы. Музыканты часто выступали в глубинке. Кроме просветительской функции, Народная филармония давала возможность раскрыть свои таланты начинающим музыкантам. Принимали участие в ее деятельности и музыканты-любители.
Костромичка Ирина Назарова, в ту пору учащаяся музучилища, узнав, что в Кострому приехал Ростропович, спешила на встречу. У входа в училище ее остановил К. Н. Герцензон: «Скоро подъедет Ростропович, иди, купи цветы на рынке». Купленный букет ей же поручили преподнести Маэстро. На одном из снимков, сделанных в Костроме, Ростропович как раз с этими весенними цветами. На сцене Герцензон вполголоса представил девушку гостю: «Это моя любимая ученица, но, к сожалению, не лучшая». Ирина не обиделась: лучшим в учебе тогда был Николай Лебедев из известной творческой семьи Лебедевых. А еще она прекрасно знала: у Карина Наумовича все ученики – любимые.
Ирине Григорьевне особо запомнился рассказ Ростроповича о том, что репетирует он лишь три часа в день, работает над музыкальными фразами. Подумала: «А мы и не вспоминаем о музыкальных фразах, когда играем, нам лишь бы не сфальшивить, при этом занимаемся ежедневно по восемь часов – на репетициях, дома, индивидуально с преподавателями, – а гениальными не становимся. Что тут скажешь: гениальность – не от трудовых мозолей, это – дар Божий».
«Его приезд в Кострому, репетиции и совместный концерт с учащимися музыкального училища для всех местных музыкантов явился величайшим событием. Как бы ни относились к Ростроповичу власти, какую бы чушь про него ни сочиняли, музыканты Костромы понимали, что нам фантастически повезло принимать, общаться, играть в одном концерте с величайшим виолончелистом мира», – считает Ирина Назарова.
Пожелание счастья и целых конечностей
У преподавателя Костромской детской музыкальной школы № 9 Т. А. Скворцовой сохранилась программка концерта с автографом Ростроповича: «Танюше – с пожеланием счастья и целых конечностей». А история появления столь необычного пожелания такова.
«Руководителем нашего камерного оркестра и руководителем Народной филармонии был Карин Наумович Герцензон, – рассказала Татьяна Александровна, – мы знали, что он пригласил в Кострому Ростроповича и Маэстро должен сыграть с нами концерт, а мы ему будем аккомпанировать. Готовились к этому, репетировали в филармонии с братом Карина Наумовича Рустемом Наумовичем Герцензоном, он был преподавателем по классу виолончели, как вдруг сказали: «Ростропович приехал!» Все побежали его встречать. Я тоже заторопилась, резко вскочила и подвернула ногу. Когда встала, то сразу и не поняла, что это растяжение. Пошли репетировать с Ростроповичем. А после репетиции чувствую, что не могу даже ступить на ногу. Подруга Люда сказала: «В травму надо ехать!» и вызвала такси. И вдруг Ростропович услышал, что какая-то девочка ногу подвернула. Он бежит опять в филармонию: «Где там Танечка, которая ногу подвернула? Я вас донесу!» – «Да что вы, Мстислав Леопольдович!» – «Ну, вы опирайтесь на меня!»»
Когда вышли из филармонии на улицу, тромбонист Евгений, который случайно оказался с фотоаппаратом, снял оркестрантов с Маэстро. На заднем плане – то самое такси, на котором Татьяну отправили в травмпункт.
Солнечный гений
Сам концерт был в Доме политпроса на ул. 1 Мая. Прошел с огромным успехом. То, что с восторгом встретили игру Маэстро, – неудивительно, но публика высоко оценила и наш камерный оркестр – многократно звучало «браво». Т. А. Скворцова считает, что это благодаря Ростроповичу – хорошо позанимался с музыкантами: «Это была волшебная репетиция!» Мстислав Леопольдович объяснил, как надо исполнять Моцарта. «Это – солнечная музыка, – говорил Маэстро, – ее надо играть с радостью, любовью, легким звуком». Рассказал, что в музее Моцарта в Зальцбурге хранится прядь волос композитора. Он – солнечный гений – был рыжим!
Музыканты так крепко усвоили урок Ростроповича, что «Маленькая ночная серенада» стала фишкой оркестра. И через три года на конкурсе художественной самодеятельности в городе Горьком (ныне Нижний Новгород) коллектив благодаря этому исполнению стал лауреатом. Музыкантов снимало столичное телевидение, они участвовали в гала-концерте, хотя поначалу на костромичей смотрели снисходительно, не ожидали высокого уровня.
Татьяну Александровну поразила фотографическая память Ростроповича. На репетиции он попросил ноты, сказав, что забыл произведение Вивальди, мельком посмотрел, и всё – больше не заглядывал в ноты. «Он видел сразу всё произведение, а не как мы: нотка по нотке, такт за тактом», – говорит Т. А. Скворцова.
Времена дефицита
Вечером после концерта музыканты собрались у Карина Наумовича дома отпраздновать это событие. Герцензон жил недалеко от филармонии. Времена тотального дефицита, потому стол был скромный. Ростропович спросил: «Где тут у вас магазин?» Магазин находился на углу Советской и Энгельса. Что сказал Ростропович, неизвестно, но из подсобки ему вынесли икру, прочие деликатесы, которые и украсили стол. Татьяна Александровна на ту встречу не попала из-за своего растяжения, ей и на концерте пришлось из-за распухшей ноги выступать в обуви на три размера больше. А Ростропович всё спрашивал у коллег: «А как там Танечка, как у нее ножка?» Татьяне Александровне удалось побывать еще на одном концерте Ростроповича в Костроме, он выступал в «Патриоте» с оркестром одного из волжских областных городов: «Концерт был божественный. Ростропович – виолончелист № 1 в мире».
Без парткома и профкома
Воспоминаниями о встречах с Маэстро поделился художественный руководитель и главный дирижер Самарского муниципального духового оркестра, заслуженный артист Самарской области Марк Коган. Марк Львович родился в Костроме, закончил Костромское музыкальное училище, с начала 1970-х живет в Самаре (бывший Куйбышев).
В 1973 году Марк Львович дважды встречался с Ростроповичем. Первый раз это было в марте 1973 года, когда Мстислав Леопольдович был дирижером-постановщиком оперы «Тоска» в куйбышевской опере с Галиной Вишневской в главной партии. «Пару вечеров мы застольничали с ним за огромным столом в общежитии консерватории, – рассказал М. Л. Коган, – это было незабываемо: бездна ума, знаний, воспоминаний, вкуса, юмора, совершеннейшей простоты и доброты в общении. Записи этого застолья ходили в консерватории из рук в руки. Только позже я понял, почему за этим столом не было представителей ректората, парткома, профкома и даже наших уважаемых и любимых профессоров! Я думаю, что вы тоже понимаете…»
Да, общение с опальным Маэстро могло иметь неприятные последствия. Вот и К. Н. Герцензон после концерта с Ростроповичем вскоре попал в немилость. Встречал Маэстро он в мае, а уже в сентябре, сразу после летних каникул, Карина Наумовича вынудили уволиться из музучилища, к великому огорчению его учеников. Публично в аполитичности Герцензона не обвиняли, но в такие совпадения как-то слабо верится…
Последние гастроли
«В сентябре того же 1973 года состоялась вторая встреча в Куйбышеве, куда я был приглашен на работу в филармонический оркестр, – вспоминает М. Л. Коган, – М. Л. Ростропович с Г. П. Вишневской и Ульяновским симфоническим оркестром плыли вверх по Волге на теплоходе и дали грандиозный концерт в Куйбышевской филармонии. Концерт прощальный, и это чувствовалось. Не каждый город тогда согласился принять опальных музыкантов, некоторые отказывались под разными предлогами. Город Куйбышев – сподобился! По окончании концерта был банкет на борту теплохода. И снова мне посчастливилось сидеть за одним столом с Маэстро и наслаждаться его суждениями, репликами и воспоминаниями. Если бы не мой друг, концертмейстер оркестра, скрипач Миша Буянер, то я, увлекшись, уплыл бы с ними дальше. Михаил вернул меня на землю в прямом и переносном смысле! Отдали швартовы, я в последний момент соскочил на дебаркадер. Под звуки марша «Прощание славянки» в исполнении ударно-духовой группы музыкантов Ульяновского оркестра теплоход пошел вверх. И долго еще в осенней ночи были слышны звуки минорного прощального марша».
Коньяк от Маэстро
Как рассказала краевед Лариса Сизинцева, в один из приездов Ростроповича в Кострому город ему показывал наш известный историк и писатель Виктор Бочков, чье имя сегодня носит сквер. А после экскурсии они вместе пили коньяк… в подворотне. Трудно сказать, почему там, возможно, рестораны в этот час не были открыты. Угощал Маэстро. Такая вот забавная деталь.
Еще один эпизод
Костромской журналист Сергей Сажин припомнил небольшой, но весьма говорящий эпизод, характеризующий отношение Ростроповича к окружающим.
«Несколько лет после знаменитого стояния у Белого дома в 91-м Ростропович не приезжал в Россию… Первый его концерт и встреча с публикой после перерыва были не в Москве, а в Нижнем Новгороде. Конечно, туда примчались все наши центральные каналы и множество зарубежных агентств с прекрасной аппаратурой и уверенностью, что мир замер на кончике их микрофонов. И среди них мы с коллегой из местной телекомпании. С маленькой полубытовой камерой, которую мы гордо называли полупрофессиональной. А у этой модели была особенность. Иногда она могла произвольно остановить запись и выкинуть кассету.
К ужасу моего коллеги, именно это и произошло. Он мгновенно побелел и одними губами прошептал: «Всё, задница…» Как это уловил Ростропович, не представляю. Но он остановился на полуслове и сказал примерно так: «Давайте дадим возможность вашим коллегам исправить проблему. Не волнуйтесь, я повторю точно с этих слов, где мы прервались». И все ждали, пока мой товарищ перезапустит камеру. Потом Маэстро кивнул, улыбнулся и продолжил отвечать на вопрос».
Как видим даже по этим эпизодам, никакой звездности, пафоса, высокомерия. Великий Артист и великий Человек. Открытость, сердечность, доброжелательность, любовь к людям. Великий человек и в простоте велик.
К сведению
Мстислав Леопольдович Ростропович (1927–2007) – советский и российский виолончелист, пианист, дирижер, композитор, педагог, общественный деятель; народный артист СССР (1966), лауреат Ленинской премии (1964), Сталинской премии II степени (1951), Госпремии РФ (1995), Госпремии РСФСР им. М. Глинки (1991), пятикратный лауреат премии «Грэмми». Удостоен звания почетного доктора более 50 университетов мира. Награжден государственными наградами 29 стран. С 1974 г. жил с семьей за рубежом, в 1978 г. вместе с женой, певицей Галиной Вишневской, был лишен гражданства СССР. В 1990-м гражданство было восстановлено, но от советских и российских паспортов супруги отказались.
Зинаида НИКОЛАЕВА.
Фото из архива Т. А. Скворцовой и из открытых источников.
