В студию «Русского радио — Кострома», где Дмитрий ОЛЕНИН должен был вести прямой эфир, ди-джей зашел хромая и с повязкой на ноге – поскользнулся в луже. Но травма не помешала известному ведущему не только с блеском провести эфир, но и дать интервью нашему корреспонденту. Дмитрий не только радиоведущий, шоумен и ди-джей, он создал собственную философию и очень любит костромичей «за добрые прекрасные глаза, которых не встретишь в шумной Москве».
За первый диджейский сет – получил по лицу
— Вы не только 12 лет работали ведущим «Русского радио», но и покорили ТВ. В карьере телеведущего шоу «Космополитен. Видеоверсия» что было самым сложным?
— Мы пытались разговорить гостя. Попадались сложные гости, например, режиссер Валерия Гай Германика. Она пришла на программу, легла на диван, и нам режиссер говорит: «Поднимите Леру — камеры ее не берут», а она: «Я хочу лежать». Я ее зацепил вопросом: «Вы, будучи студенткой, писали работы за своих сокурсников?» И назвал фамилии, за кого она писала. Германика ответила: «Да, а откуда вы знаете?». И все — дальше пошло интервью, дальше мы общались. Самая сложная работа ведущего – разговорить гостя, попробовать выяснить какой-то эксклюзив. Например, Ксюша Собчак. Она рассказывала: «Я встретила высокого, молодого, такого красивого парня». — «Ксюша вам же нравятся взрослые, невысокие, пузатые, волосатенькие дядечки?». — «Да, а откуда вы знаете?» И пошел разговор уже по душам.
— Сложно было стать ди-джеем на радио?
— В 1999 году все началось. Пришел на кастинг на «Русское радио» в Череповце. Просто пришел и сказал: «Ой, мне так нравится! Дайте мне вести!» Ходил, смотрел, что там происходит.
— Сложно было пробиваться в Москву после Череповца?
— Я приехал посмотреть, напросился: «Хочу посмотреть вашу студию». Сказал, что хочу у них работать. Съездил в Череповец, записал демодиск, приехал обратно в Москву. У них как раз была вакансия, на нее два человека, я был третьим. Кто из нас пройдет, тот и будет ди-джеем. Я прошел. В Череповце до этого ровно год проработал.
— Первый эфир на «Русском радио» в Москве помните?
— Да. Саша Харлов тогда был ди-джеем «Русского радио». Перед эфиром показывает мне: «сними наушники». Пять секунд до выхода. Я ему кричу: «Что?» Он мне отвечает: «Все, что ты сейчас скажешь, услышит вся страна». (Дмитрий показывает испуг и трясущиеся руки). Так и прошел первый мой эфир.
— Как вы стали клубным ди-джеем?
— Еще в детстве, лет в 13-14, я ездил на Украину в село к бабушке с дедушкой. Брал с собой кассеты и там на деревенской дискотеке ставил песню за песней. Помню, я даже получал по морде от местных за то, что я «приезжий городской» приехал тут играть на дискотеках. Потом, уже в Москве, я стал делать домашние вечеринки, а затем уже познакомился с ди-джеем Моникой из Испании, и она меня научила играть «по-взрослому». И начались уже гастроли.
— Часто играете в ночных клубах?
— Я сейчас уже мало играю в ночных клубах, это отнимает очень много сил, энергии и времени. Хочется в выходные быть с друзьями, ходить в кино, театр. Когда ты работаешь с десяти вечера до девяти утра, днем спишь, ночью опять работаешь – это в выходные, а в будни съемки, эфиры и так далее, то времени вообще не остается. Поэтому 1-2 раза в месяц я играю в клубах в Москве, пару раз в месяц выезжаю в какие-нибудь города и раз в два месяца выезжаю куда-нибудь в Европу.
— Какую из своих сфер деятельности больше всего любите? Ди-джей, радиоведущий…
— Это все мое. Я не занимаюсь тем, что не люблю. Чтобы делать что-то хорошо, нужно это любить. Если ты что-то делаешь — нужно это делать так, как будто это единственный раз происходит.
— А вы когда ведете мероприятие, вам сценарии кто пишет?
— Я стараюсь работать без сценария. Мне нужен только сценарный план. Мне неудобно работать по чужому тексту. Например, когда я вел финал «Мисс Русское радио» в Москве — это полностью была импровизация. За всю карьеру ведущего я только дважды встречал удачный текст.
— Очень многие певцы стали подрабатывать ведущими в последнее время. Конкуренции не ощущаете?
— Становятся ведущими они потому, что это очень удобно. Когда ты ведешь мероприятие, но при этом ты — певец, у тебя есть свои хиты и что-то случилось: артисты не готовы или зал устал – ты всегда можешь сказать: «Ой, ребят, я вам сейчас спою», и пошло… И организаторы спокойны.
— А вы петь не пробовали?
— Пробовал в детстве, в кружок ходил. А еще на гитаре умею играть песенку «В траве сидел кузнечик» (смеется).
Ваенга и Михайлов – это наша национальная культура
— Есть какая-то специальная комиссия — люди, которые отбирают песни уже известных исполнителей для эфира «Русского радио»?
— Конечно, есть художественный совет. Если они отказывают, значит, это «неформат» для «Русского радио». Смотрите — у вас есть цветочный ларек, и вы на витрину выставляете те цветы, которые продаются, и тут к вам приходит человек и говорит: «У меня есть кактус. Вот такой крутой кактус, поставь на витрину». И владелец магазина говорит: «Зачем? Я лучше поставлю на витрину букет ромашек, и они принесут мне деньги».
— А если уже признанная звезда? Раньше она приносила «ромашки», а тут вдруг «кактус»? Что в таком случае артистам говорят?
— Песни переписывают. Им художественный совет делает замечания, переделать звук, слово где-то какое-то поменять – оно в эфире будет резать ухо. И они переделывают. Приходят же не сами певцы. Приходят их продюсеры. Они приносят еще не готовый материал, а дальше его уже вместе редактируют. Потому что одно дело, как песню видит продюсер, а совсем другое — как ее видят несколько человек из разных социальных слоев.
— Почему на «Русском радио» много грустных песен? Россияне любят грустить?
— У нас свадьба — мы плачем, похороны — мы плачем, ребенок родился — тоже плачем. К примеру, песня Вики Дайнеко «Сотри его из мемори» у нас хит, а на Украине провалилась. Кстати, у нас почему-то многие русские люди стесняются нашей культуры – тех же романсов. В Америке у них стиль кантри. Этих исполнителей никто не знает в мире, но они зарабатывают очень много. Там Мадонна и рядом не стояла с ребятами, которые поют кантри в Америке. Это как у нас Ваенга и Михайлов и не надо этого стесняться — эта наша русская национальная культура.
— Вопрос, который мучает многих россиян: Григорий Лепс — это рок или шансон?
— Это шансон. Да, он делает музыку красиво и хорошо. Но если брать русский рок, на мой взгляд, это Ольга Кормухина, Земфира.
— Кстати, как вы относитесь к скандальному делу Pussy Riot? Известно, что Собчак выступила ярой защитницей панк-группы, и из-за этого у Ксении с Еленой Ваенгой произошел конфликт?
— Я не в курсе этого скандала, я не читал, что написала Елена Ваенга и что ответила Ксюша. У меня есть своя позиция по поводу отношения к Pussy Riot. Девочки, конечно, должны были понести наказание, но не такое. Достаточно было бы общественных работ.
— Что помогает вам поддерживать хорошее настроение в сложных ситуациях? Даже сейчас, несмотря на больную ногу, бесконечные переезды из города в город, вы шутите в прямом эфире, параллельно даете интервью и заряжаете слушателей позитивом. В чем секрет?
— Помогает моя философия – позитивное отношение к жизни. Нужно себе задать вопрос: «А имеет ли это смысл?» К примеру, муж с женой поругались и вот они не разговаривают, ходят, дуются. Но если со стороны на это посмотреть, через два-три дня они помирятся, и дальше все равно будут жить вместе. Так зачем терять время? Если эти три дня можно прожить не в ссоре, а в мире, радости и хорошем настроении? Зачем делать свою жизнь грустной, если можно ее сделать веселой?
— С другими людьми не хотели бы поделиться своей философией? Книгу написать…
— Нет. Я лучше рассказываю, чем пишу. Пишу я с ошибками (смеется). Прочитать то, что написано, можно по-разному. Я бы скорее курсы по философии открыл. Чтобы каждого ученика можно было спросить: «Я тебе вот это-это-это рассказал, а ты теперь мне расскажи, что ты понял?»
— Если бы вам предложили час пообщаться со знаменитостью, с кем бы вы хотели поговорить?
— С Познером. Сказал бы ему: «Научи всему, что умеешь».
Беседовала Екатерина ПУГОВКИНА.
