Воспитанникам заволжской школы-интерната для детей с нарушением речи и опорно-двигательного аппарата и в голову не приходит, что их Лариса Петровна Самцова годится им в прабабушки. Да и совсем не выглядит она на свои почтенные годы.
Потрясающе моложава, глаза искрятся задором, речь «педагогическая» — хорошо поставленная, заставляющая прислушиваться. Глядя на эту женщину, невольно думаешь: чем больше человек делает полезного, тем неисчерпаемей его энергия.
Откопали меня саперными лопатами
Костромичкой Лариса Самцова стала из-за войны. Отец её, конструктор на военном заводе в Смоленске, погиб в июне сорок первого от немецкой бомбы. Её мама, тоненькая, светленькая, 12-летняя Лариса и ее два брата-погодки пяти и четырёх лет, влившись в бесконечную колонну беженцев, шли пешком по дороге на Москву. Она помнит, что впереди них двигался цыганский табор, и, когда случилась заминка на дороге, к матери подошла цыганка и сказала: «Ты дочку свою потеряешь». И ведь пророчество почти сбылось. По совету одного старика выбрались они из толпы и зашагали по придорожной тропинке. «Впереди был овраг, и мама сначала перевела братиков. Я тоже стала спускаться, а в это время показался немецкий самолёт. Одна бомба угодила как раз в овраг, и меня полностью засыпало землёй. Но этого я не помню. А помню только, как меня отпаивали молоком в деревне и лечили мои стертые до кровавых мозолей ноги. А мама рассказала, что откопали меня саперными лопатами наши танкисты».
Пешком они дошли до Вязьмы, и именно там на забитых товарными составами железнодорожных путях их, измученных и голодных, взяли к себе в вагон две семьи, сопровождающие эшелон с эвакуированным текстильным оборудованием смоленского льнокомбината имени Андреева. В памяти осталось, как дорогой их кормили хлебом и салом (его была целая бочка в вагоне), и как она, забравшись на верхнюю полку, неотрывно глядела в маленькое окошко. «И это было блаженство — не надо идти, и ногам не больно. Но было очень страшно, когда летели самолёты, и мы не знали, угодят в нас бомбы или нет. Сколько горящих составов — с хлебом, сахаром мы видели. А самое жуткое — разбомбленный состав с эвакуированным детским садом. Мама закрыла мне глаза, чтоб я этого не видела».
Когда состав прибыл в Кострому и оборудование разгрузили на зворыкинском комбинате, то был брошен клич: кто может принять первых беженцев? Приютила женщину с тремя детьми семья преподавателя текстильного института Лешенко Ивана Кузьмича, выделив им комнату в своей квартире в Доме специалистов на улице Шагов, что у пруда. «В Костроме тогда был только один автобусный маршрут «комбинат Ленина — вокзал», поэтому нас везли к ним на извозчике. Булыжная улица, цоканье лошадиных копыт — так здорово!»
Эх, яблочко!
Большую роль в жизни Ларисы сыграла Соня Яблокова, секретарь райкома комсомола. В непростой период, когда её мать серьёзно заболела, она предложила девочке, выпускнице восьмого класса, поработать старшей пионервожатой в школе слепых. «Да я же ничего не умею!» — «Справишься — ты бойкая».
А год спустя, в 48-м, её уже назначили старшей пионервожатой у зрячих ребят в открывшейся двадцатой школе. «Директором там был Феодосий Александрович, фронтовик, который ходил в военной форме. Он показал мне пустующее помещение и сказал, что из него надо сделать пионерскую комнату. Только заметил при этом, что в школе из оборудования ничего нет. Зато дал подсказку. Мол, рядом находится «богатая» мельница, а её директором работает папа их ученицы.
И вот стою я в комнате, а двери открываются-закрываются. Это заглядывали любопытствующие ребята из коридора. Зазвала, рассказала о планах. Они загорелись. Один говорит: «Я умею лобзиком буквы выпиливать», другой: «А я рисовать». Среди них была и Бэла, дочка начальника мельницы. Такой активисткой оказалась! Сама и предложила пойти к папе. И тот действительно помог — заказал стеллажи, стойки для горнов и барабанов. Вскоре наша пионерская жизнь уже кипела-бурлила».
А ещё вспоминает Лариса Петровна, как удалось перевоспитать главного хулигана школы и улицы Горной Вадима Рыжакова по прозвищу Рыжий. Как-то из разговора с ним она узнала, что «неподдающийся» посещает танцевальный кружок в Доме пионеров (там теперь Шлеинская художественная школа), и сагитировала его подготовить с младшими школьниками танец «Яблочко». Репетиции проходили «конспиративно», за закрытыми дверями. «Я раздобыла матросские воротнички в военно-морском клубе (сама его окончила во время войны — умею ходить под парусами). И вот концерт в школе, посвящённый 7 ноября. Морской танец просто всех сразил. Как аплодировали Рыжикову и его маленьким артистам! Вот так из хулигана мальчишка превратился в мою правую руку».
Пионерский рай
Яркими, интересными и счастливыми называет она годы работы в костромском Дворце пионеров, который входил в десятку лучших в Советском Союзе. В пятьдесят втором пришла туда методистом, возглавляла отдел, была завучем. А после двухгодичного перерыва (пригласили в пединститут для организации факультета общественных профессий) вернулась уже в качестве директора.
Дворец пионеров, которому было отдано одно из красивейших исторических зданий города — Дворянское собрание, по сути являлся главным очагом культуры школьников. В нем работало 168 кружков, занималось свыше четырёх тысяч ребят. Вся территория, прилегающая к Дворцу пионеров, также «работала». В саду (на этом месте сейчас музейное фондохранилище) зимой заливался каток и там тренировались дети из школы фигурного катания. В сквере, который ныне — проходной двор с проспекта Мира на улицу Ленина, располагался летний театр и волейбольно-баскетбольные площадки. В тёплое время года здесь работал клуб старшеклассников.
— Лариса Петровна, расскажите о Бекишевой, костромской танцевальной легенде.
— Ну, это удивительная личность! Она к нам в город приехала с мужем — военным из Прибалтики, а там она танцевала в ансамбле песни и пляски. Знаете, Антонина Семёновна была дамой отнюдь не худенькой, и я все думала: а как же она танцует-то? И напросилась к ней на занятия. Разучивали они, помню, танец «Тачанка». А там же изображаются языком танца и кони, и всадники, и Анка-пулемётчица. И вот эта полная женщина летала как бабочка! С чудесной легкостью показывала, как кони скачут и копытами бьют. И я уже видела перед собой исключительно балерину! По-моему, такое же впечатление было и у ребят. С её приходом во Дворце пионеров была организована хореографическая школа на триста человек. Конкурс был! Лучших ребят по окончании курса обучения Антонина Семёновна отбирала из групп в ансамбль «Радуга», ставший знаменитым на всю страну.
Спасибо Венгрии за Микиту
Заслуженной славой пользовался и другой коллектив Дворца пионеров — ансамбль песни и пляски. Лариса Петровна без запинки вспоминает фамилии педагогов, работавших в нем с детьми, и в её устах они звучат как музыка. «Группу хореографии вела Пименова Идея Павловна, оркестр народных инструментов — Симонов Николай Петрович, группу баянистов — Лебедев Николай, эстрадную группу — потомственный музыкант Васильев Владимир, а настоящей знаменитостью в ансамбле был венгр Микита Истван. Его в Кострому забросила судьба в лице жены-журналистки, и это был просто подарок городу! Он вёл у нас хоровую группу ансамбля, которая состояла из нескольких хоров — «Щеглёнок» (самые маленькие), пионерского, старшеклассников и был ещё отдельно хор мальчиков. Всего девяносто человек. Знаете, он был ни на кого не похожим — нежный такой, аристократичные манеры, никогда ни на кого не крикнет, говорил с иностранным акцентом. Девочки в него поголовно влюблялись. Как мне нравились его репетиции! До сих пор в памяти, как сводный хор работал над песней о Фиделе Кастро. По ходу песни звучал горн, символизирующий сигнал о необходимости подкрепления революционному отряду. Дети, как мне кажется, исполняли очень красиво. А он останавливал: «Понимаете, ребята, это зов о помощи, а вы поёте ровно, размеренно. А нам надо всколыхнуть слушателей». И добивался своего!»
Лариса Петровна рассказывает о театре имени Михаила Светлова. Кто-нибудь сейчас читает стихи ночью над Волгой у беседки Островского? А именно так отмечали день рождения поэта юные театралы. Руководитель Нина Воронина («Умница, умница!») создала драматический кружок, работавший по цеховому принципу, как в настоящем театре: с гримерами, декораторами, костюмерами, фехтованием и сценической речью. А ещё был пионерский зоосад, в котором работал с детьми будущий основатель эколого-биологического центра «Следово» Юрий Карвацкий.
«С детьми в то время с удовольствием занимались вот такие великолепные люди, отдавали свои знания и своё сердце. И каждый ребёнок, придя во дворец и перепробовав себя в многочисленных кружках, в каком-либо да оседал», — вспоминает Лариса Петровна.
Апофеозом звучит рассказ Ларисы Самцовой о первомайских демонстрациях, на которых воспитанники Дворца пионеров шагали отдельной двухтысячной колонной. «Открывали шествие на своей технике наши картингисты, за ними шли знаменная группа, горнисты, барабанщики, следом отдельными «коробками» кружковцы — юннаты, хореографы, театралы… Как это было красиво!» И, конечно, вспоминает, как методической работой охватывали всю область — День сельского учителя, День сельского школьника, пионерские слёты, встречи активистов. «Я все время на работе пропадала, муж приходил за мной, а оставался помогать…»
Никакого заслуженного отдыха!
После выхода на пенсию Лариса Петровна вот уже тридцать три года работает воспитателем в заволжской школе-интернате для детей с нарушением речи и опорно-двигательного аппарата. Оказывается, никакого заслуженного отдыха ей, отличнику народного просвещения и отличнику просвещения СССР, вовсе не нужно. И, пожалуй, именно этот отрезок своей жизни она считает самым важным и нужным. Потому что в эмоциональном плане нет сильней победы, чем победа ребёнка, которого судьба обделила здоровьем. И она, как никто, умеет работать с детьми так, что они очень скоро начинают верить в себя и делают поразительные успехи. Удивительно, что, несмотря на свой громадный опыт, Лариса Петровна продолжает тщательно готовиться к каждому занятию, не даёт себе никаких поблажек.
А сделано столько, что и не перечесть. Организовала два клуба — «Дзержинец» и клуб выходного дня (последним руководила двадцать лет), походы, экскурсии, театральные постановки (сцена хорошо лечит проблемы с речью). Особая заслуга этого редкого человека-энтузиаста — созданный ею музей школы-интерната. И если вам посчастливится в нем побывать, то узнаете о выдающихся выпускниках, удивительных педагогах, интересных традициях, радостях и разочарованиях (в новый интернат так и не переехали) и даже увидите деревянные мини-копии изб из музея под открытым небом «Ипатьевская слобода»…
— И все-таки, Лариса Петровна, откуда берутся силы, чтоб работать без малого в девяносто лет?
— Никакого секрета, просто надо очень любить детей. А в душе я по-прежнему пионервожатая.
Алевтина НОВИКОВА.
Фото Николая Суворова и из семейного архива Л.П. Самцовой.
