Епископ Ферапонт возглавил костромскую епархию в декабре прошлого года. Побеседовать с ним удалось накануне Страстной седмицы – за неделю до светлого праздника Пасхи. Поэтому речь шла и о Пасхе, и о работе, и немного о личной жизни.

«Год был трудным, и поэтому интересным»

— Владыко, вы четвертый месяц на посту управляющего Костромской епархией. А по большому счету уже почти год, с 13 мая прошлого года, исполняете эту обязанность. Какими были для вас эти месяцы? Чем запомнились?

— Год был для меня очень трудным. Последние полтора года владыка Алексий тяжело болел, лежал в больнице, поэтому управление епархией было затруднено. Пришлось сделать очень много дел, которые не были сделаны по причине болезни Владыки. Ну и потом, служение руководителя, епископа, оно очень непростое. Новому человеку на такой должности приходится сталкиваться с массой трудностей, привыкать к новой жизни. Для меня это в первую очередь очень большая временная нагрузка, очень много времени уходит, особенно на общение с людьми. Плюс у нас обязательно есть богослужения, плюс работа по управлению епархией. Поэтому весь год для меня один из самых ярких в жизни, именно потому, что был таким непростым.

— Но какие-то события особенно запомнились?

— Конечно. Во-первых, само назначение, рукоположение в сан епископа. Для священнослужителя хиротония сначала в диаконский сан, потом в священнический, а для меня вот еще и в сан архиерея, всегда очень яркое событие. Потом для любого христианина, и для священнослужителя в том числе, все наши церковные праздники – большое событие. Они всегда оставляют след в душе. Огромный след в душе в этом году оставила поездка в Иерусалим, которая состоялась в первой половине октября. У нас была очень большая группа, в которую вошли и священники, и сотрудники епархии, и чиновники, и предприниматели… Неизгладимые впечатления остались от этой поездки.

— А были ли за этот год такие моменты, когда вам казалось, что у вас ничего не получается?

— Да регулярно такое случается! Помогает лишь одно – понимание своей должности как послушания. В Церкви есть такое понятие. Каждый священник и монах несет определенное послушание. Есть благословение высшего церковного начальства, которое мы воспринимаем как благословение Божие. Здесь как в армии – хочешь — не хочешь, можешь – не можешь, есть приказ, надо его выполнять. Почему ты не выполнил – никому не интересно. Надо пойти и сделать. И выясняется, что если напрячься, то сделать можно. Но нам проще, мы гораздо сильнее, потому что в трудных ситуациях мы обращаемся к Богу, и Он всегда помогает. Когда мы о чем-то личном просим, то Господь может и не выполнить нашу просьбу, потому что мы не всегда о чем-то полезном для себя просим, а когда священник просит помощи в его служении, это совершенно другое дело. Господь помогает всегда.

— Владыко, из чего складывается ваш обычный день?

— Дни разные бывают. Когда с утра богослужение, и мы выезжаем в храм, иногда даже куда-то в область, и такой день, соответственно, начинается очень рано. Потом может быть обычная кабинетная работа, а могут быть какие-то мероприятия, молебен или слово приветственное где-то сказать… всегда по-разному. А бывает и просто обычный кабинетный день, когда работаешь с бумагами, принимаешь людей. Церковь – это большая организация, у нас в области около 200 приходов, монастыри, другие структурные подразделения епархии, и все это должно управляться. Примерно так же, как и в светской среде, через распоряжения, указы, делопроизводства… Но начинается и заканчивается каждый день всегда одинаково – молитвой.

— Вы сказали, что приходится много общаться с людьми. С какими проблемами люди идут к управляющему епархией?

— С самыми разными. Кто-то с личными, например, проблемами духовного плана. Другой приходит и говорит, вот мы собрали группу, хотим в таком-то месте храм построить. А третий пришел, может быть, с жалобой, четвертый за помощью – операция нужна, а денег нет. Тоже пытаемся помочь. Хоть и непросто это в материальном плане, но если есть такая возможность, пытаемся. Словом, самого разного рода проблемы. Начиная от тех, которые радостно решать, когда люди приходят с каким-то духовным вопросом, и заканчивая административными делами.

— Получается, что свободного времени почти не остается…

— Да, времени остается немного, это верно. У епископа рабочий день ненормированный. Если епархиальное управление работает до 17.00, то мой рабочий день может быть и гораздо длиннее. Понятно, что если не успел принять людей до пяти часов, то и до семи работаешь, и до девяти – по-разному бывает.

— Владыка, нескромный вопрос, где вы живете?

— Да здесь и живу, на территории епархиального управления. У меня здесь небольшая резиденция. В определенном плане это очень удобно – от кельи буквально два шага. От дома до работы прямо в тапочках можно дойти (смеется).

— А выходные у вас бывают?

— Да, бывают. Нечасто, и, учитывая ненормированность рабочего времени, это, как правило, дни, которые я сам себе назначаю. Дело в том, что у священнослужителя традиционные выходные – они как раз самые рабочие, у нас службы. Потом, когда я, в выходной день, например, с приятелем беседую о Священном писании, для меня это тоже служба, ведь главное дело епископа – проповедовать Слово Божие. И потом, сейчас существуют мобильные телефоны, которые, чтоб отдохнуть, надо просто выключать. Вы не представляете, насколько часто он у меня звонит! (Теперь представляю. За час нашей беседы с Владыкой телефон звонил четыре раза — авт.). Но и выключить его не всегда возможно, потому что, а вдруг кому-то нужна помощь, а вдруг позвонят из патриархии, а вдруг что-то случилось, не дай Бог… Поэтому настоящие выходные случаются нечасто.

— Но вот случилось такое чудо. Настоящий полноценный выходной. Чем занимаетесь?

— Чем занимаюсь… Да, наверное, тем же, чем и все… Могу поспать немного подольше, могу фильм хороший посмотреть, книгу почитать. Могу в гости кого-то пригласить, у меня много друзей. Баню еще очень люблю. Когда жил в Москве (владыка родом из Москвы- авт.), не любил это дело. А в монастыре привык. Теперь стараюсь раз в неделю выбраться в баню.

— А увлечение какое-то у вас есть?

— У меня нет хобби, и, наверное, слава Богу, что нет. Раньше в молодости занимался спортом – греблей на каноэ, это еще в школе, а позже занимался рукопашным боем. Но никогда не был спортсменом. Мне это давало необходимую нагрузку и физическое развитие. Когда жил в монастыре (9 лет был наместником Иаково-Железноборовского монастыря в Буйском районе), очень любил на велосипеде кататься. Сейчас, к сожалению, на это не остается времени. Мечтаю, правда, купить лыжи, чтоб зимой на лыжах покататься.

«Мир так логичен, что не может быть результатом случайности»

— Владыко, расскажите, как и когда пришло решение посвятить свою жизнь Богу?

— Трудно так сразу сказать… Это решение складывалось постепенно. Я вырос в обычной советской семье, родители были членами партии, и я получил обычное атеистическое воспитание. Крещение принял в 20-летнем возрасте уже… Совершенно осознанно. Поэтому найти тот момент, когда я стал верующим, очень трудно. В 17 лет я в Бога еще не верил, а в 23 – верил всей душой. А вот где тот момент, когда «нет» перешло в «да»… не знаю. Решимость крепла постепенно по мере приближения к Богу, по мере воцерковления. Постепенно возникла мысль – какой смысл заниматься земными делами, если нас ожидает будущее Царство Небесное, будущий Суд Божий, будущая вечная жизнь, к которой надо подготовиться. Так почему бы этим не заняться всерьез? А заодно почему бы не послужить этому важному делу? Вот и вся логика. Если бы вера застала меня человеком женатым, то все сложилось бы иначе. Но поскольку я на тот момент был не женат, то постепенно пришла мысль о монашестве. В 24 года я уволился с работы, два года прослужил алтарником на приходе, а в 26 лет ушел в монастырь.

— А как к такому выбору отнеслась семья? Сейчас вы, кстати, поддерживаете отношения?

— Да вы знаете, нормально отнеслась… По крайней мере, не отрицательно. Родители тогда были на разной стадии воцерковления. У нас в семье первой к вере пришла мама, потом я, потом отец. Вот он, кстати, был немного недоволен. Просто очень хотелось наследников. У меня, правда, есть сестра, но ему хотелось наследников по мужской линии. Но, тем не менее, спокойно он к моему решению отнесся. Сейчас мама с папой живут в Нижегородской области, в Дивеево, и я с удовольствием и регулярно к ним приезжаю.

— Владыко, по своему первому образованию вы – математик. Есть расхожее мнение о том, что точные науки и вера в Бога – понятия несовместимые.

— Ну что вы, среди ученых очень много верующих людей! Особенно среди физиков. Что и не удивительно. Физики исследуют мир таким, какой он есть, а свойства мира таковы, что они просто сами свидетельствуют о наличии Разума. Настолько логично все выстроено, что приходит понимание – Творец у этого мира есть. Что не само по себе так получилось. Есть вещи, которые просто не могут быть результатом какой-то случайности.

— А в вашей жизни было ли такое событие, когда вы поняли, что Бог-то, вот Он, рядом…

— Было, и не однократно. Причем отрицательные события иногда показывали это наиболее ярко. У меня не было каких-то особых чудес, и это хорошо. Вера, подкрепленная чудом, – это вера с подпоркой. Убери подпорку, и вера рухнет. Ведь сам Спаситель творил чудеса лишь по необходимости. Если Он шел мимо слепого человека – Он его исцелял. Приносили к Нему больного – Он его лечил. Но когда его просили делать чудеса напоказ, он не делал ничего такого.
В нашей жизни все происходит естественным образом. Если мы молимся о том, чтоб Господь дал нам пищу, мы не ждем, что она свалится с неба. Это было всего однажды за всю историю человечества. Как правило, это делается через людей. Господь творит чудеса очень смиренно. Когда человек сомневается в Боге, он говорит, что это случайность, но любой математик вам скажет, что, по теории вероятности, такие случайности практически невозможны.

«Важно подготовить к пасхе дом. но еще важнее подготовить душу»

— Владыко Ферапонт, всего неделя осталась до самого светлого праздника. Вы помните ваши первые ощущения от Пасхи?

— Очень яркие были ощущения. Я тогда в первый раз сумел пропоститься весь Великий пост. И все события Великого поста были для меня невероятно яркими. И пасхальную службу я тогда увидел впервые. Это был 1992 год. Пасха меня поразила в двух моментах – и внешне, как меняется храм, облачение священников, само богослужение, и внутренне – состояние какой-то неземной радости.

— Сейчас, по прошествии лет, ваши ощущения изменились? За многочисленными заботами не стирается ли сам праздник?

— Нет. Ощущение большой радости остается. Слава Богу, что за всеми заботами у архиерея нет возможности забыть о молитвенной жизни. Поэтому даже за всеми административными делами праздники мимо не проходят.

— А можно ли как-то еще подготовиться к празднику Христова Воскресения? Времени осталось совсем немного…

— Вообще-то для этого дается весь Великий пост, каждая неделя которого имеет особый духовный смысл. К Страстной седмице мы уже должны прийти в нормальное духовное состояние, вспомнить о Христе, о Его жертве. Но и за оставшуюся неделю можно еще успеть сосредоточиться, понести какой-то покаянный, постный подвиг, чтоб Пасху встретить в очищенном состоянии. Есть традиция к Пасхе наводить порядок в домах. Это очень хорошая традиция. Но гораздо важнее к этому празднику навести порядок в своей душе.

— В вашей семье как готовились к празднику? Были ли какие-то особенные праздничные блюда?

— Когда воцерковились, вот так и готовились — постом и покаянием. Что же касается каких-то народных традиций… К сожалению, в советское время они, в основном, были утеряны, сохранившись лишь верующих семьях или в семьях духовенства. Моя семья – не исключение. Я знаю, что в верующих семьях была, например, традиция менять на Великий пост даже занавески на окнах – они были более темными. На Пасху, соответственно, вывешивались светлые, праздничные. У нас не было таких традиций. Но пост мы соблюдали и даже, несмотря на то что отвлекала работа, очень чувствовалось приближение праздника.

— А сейчас что на вашем пасхальном столе? Ну, кроме традиционных блюд?

— Да вот как раз традиционные блюда и есть. Куличи, творожная пасха, крашеные яйца. Они на моем пасхальном столе присутствуют всегда и обязательно. Обязательно присутствуют на столе рыбные блюда. Надо сказать, кстати, что монахи не едят мясо вообще. Поэтому даже на пасхальном столе мясных блюд нет. Их заменяет рыба. Архиерейский стол в этом плане отличается от монашеского, нам приходится принимать разных гостей, поэтому на Пасху вполне может быть и мясо. Но в русской традиции архиереи мясо все-таки не едят, ведь они, прежде всего, монахи. Это для гостей.

— Владыка, что бы вы могли пожелать читателям нашей газеты?

— Я поздравляю всех с наступающей Пасхой. Желаю всем читателям «Костромской народной газеты» самого главного – обрести радость общения с Богом. Потому что быть верующим человеком, быть церковным человеком – это очень радостно. Верущие люди открывают для себя совершенно другой мир, не ограничивая себя при этом в повседневной деятельности. Господь не требует от человека отречения от всего хорошего, что есть в этом мире, Он требует отречения от греха. Поэтому когда человек входит в церковную жизнь, он становится гораздо богаче в духовном плане. Он ничего не теряет, он приобретает. Вот я и желаю всем познать эту радость.

Ольга УМНОВА.

Фото из архива костромской епархии.