Статен, высок, красив (вылитый Ихтиандр из «Человека-амфибии»), а главное талантлив. И характер завидный. Все слагаемые для успеха! Костромичу Александру Полковникову пророчили блестящую карьеру пианиста, а он стал оперным певцом. Десять лет как в Москве. Пел в оперном театре-студии им. С.С. Прокофьева и хоре Большого театра. С 2011-го работает в камерном музыкальном театре Покровского. Может, звездный час у обладателя великолепного баритона еще впереди, но и сейчас он переживает период настоящего творческого расцвета. За короткий срок – сразу несколько сольных партий. А еще выступления в Европе. В родном городе Александр бывает нечасто, а когда приезжает, то столько надо успеть. Но на интервью все-таки согласился.  

«Вот и царь!»

— Александр, мы тут все гордились: костромич поет в Большом театре. Почему ушел оттуда?

— Я пел там в хоре и были еще небольшие сольные партии. Выше не поднимешься. В России вообще такая традиция, если ты в хоре, то дальше дороги нет. В Европе же по-другому. Там по нарастающей: сначала надо поработать в хоре, потом период вторых партий и лишь после этого дают первые партии. Да и атмосфера в Большом была далеко не семейная, о которой мечталось.

— Неужели есть театры без интриг и подковерных игр?

— Похоже, есть. В театре Покровского, где я сейчас работаю, на редкость дружный коллектив.

— Как же удалось туда попасть?

— Все годы, что провел в Москве, ходил на прослушивания. Но это такая редкость, когда после этого берут в театр. Собственно все началось с Норвегии, где я участвовал в оперном конкурсе-фестивале ARтEL. Мне удалось войти в финалисты. Почувствовав силы, уже более уверенно шел на прослушивания. В театре Покровского как раз требовались баритоны. Ко второму туру меня попросили выучить арию Цезаря, а я выучил все шесть. И не зря. Меня взяли на эту роль! Оказывается, спектакль «Юлий Цезарь и Клеопатра» был в репертуаре, но уже пять лет не шел из-за того, что исполнитель главной роли покинул театр. И еще одно совпадение. В этом же время немецкий режиссер ставил там комическую старинную оперу «Царь и плотник». К слову она очень популярна в Германии и Австрии. Требовался баритон на роль Петра I (по сюжету Петра Михайлова, работающего инкогнито плотником в Голландии). Когда меня в театре увидел дирижер Громов, то сказал: «Вот и царь!» Так что в первом сезоне мне удалось сыграть сразу двух царей.

— Пришел – и сразу главные роли. Чем это объяснить?

— Возможно, понравилась моя инициативность. Опять же увидели, что быстро учу. Тут сказалось музыкальное образование, все-таки семнадцать лет за фортепиано. А вообще в работе современного оперного певца очень важна спортивная подготовка и даже выносливость. Нам на сцене приходится не только петь, играть, танцевать, но и выполнять весьма сложные трюки. Тем более что наш главный режиссер по профессии – хореограф. В спектакле «Холстомер» у меня роль молодой лошади. Надо и гарцевать, и вообще изрядно двигаться. Зрители даже поначалу думают, что балетного пригласили танцевать, а потом «балетный» неожиданно начинает петь.

Играл вместе с Юрием Башметом

— У вас, наверное, состав труппы молодой?

— В основном, молодой. Но есть артисты из самого первого набора, когда Покровский еще только создавал театр. Им по восемьдесят, но они достаточно активно участвуют в постановках. Очень хорошие актеры! Я сейчас учу оперу «Нос» Шостаковича и смотрю видеозаписи старых спектаклей. Наши ветераны там такие молодые, и у них есть чему поучиться.

— Из всех работ какая самая интересная?

— Да все хороши! В «Цезаре» нравится играть статность, царское величие и музыка там превосходная. Каждая роль –­ новое открытие. А в этом году у нас три премьеры: «Холстомер», «Альтист Данилов», «Три Пинто». «Альтист» (композитор Александр Чайковский») – опера на выносливость. Там я на сцене все время, перерывы не более двух минут. Вышел, отдышался – и снова к зрителям. Этот спектакль подарил мне встречу с самим Юрием Башметом. В «ресторанной» сцене он играет на альте, я – на фортепиано, еще один артист – на контрабасе.

— Расскажите о вашем театре. Чем он отличается от других?

— Всем нравится уютная обстановка. Наш театр находится в центре Москвы, рядом с Красной площадью. Старинное здание, зал всего на двести мест. Симпатичный коридорчик, небольшой буфет. Все как-то по-простому. Антракты объявляются колокольчиками, ходят с ними женщины, зазывают: «В зал! Заходите в зал!» Есть в театре и большой настоящий колокол. И каждый спектакль начинается его звоном. Зрители свои, не пафосные. Они любят именно театр Покровского и его актеров. Радует, что молодежи много бывает.

— У Александра Полковникова есть поклонники? Автографы просят?

— После «Альтиста» доходило и до автографов. Есть и поклонники. Кому-то нравится роль в моем исполнении, кто-то идет на этот спектакль, когда там играет другой артист.

В Европе все немножко не так

— Александр, благодаря работе в Большом театре и участию в фестивалях удалось объездить полмира. А сейчас затишье?

— Отнюдь. В этом году я стал участником двух зарубежных проектов. Сначала меня позвали на Глайндборнский оперный фестиваль. Это Англия. А еще пел в спектаклях в Норвегии.

— Оперный фестиваль в Англии – звучит заманчиво.

— Это старинный и всемирно известный фестиваль. Чтоб попасть на него, билеты заказываются загодя и стоят очень больших денег. Действо проходит в частном поместье, живописные лужайки, барашки гуляют. Зрители приходят за три-четыре часа до начала спектакля. Обязателен дресс-код, без галстука-бабочки не пустят. Фуршет, потом опера, антракт – два часа на свежем воздухе… Для всех это очень большое событие. Да и где еще увидишь такой интернациональный состав исполнителей. В спектаклях поют артисты из Германии, Америки, Венгрии, Румынии, Израиля, Англии. Пение только на языке оригинала. «Свадьба Фигаро» (роль графа Альмавивы мне пришлось выучить за месяц) – разумеется, на итальянском, а «Лисичка-плутовка» Яначека – на чешском. Ты должен знать каждое слово, которое поешь. Иначе там нельзя. Поневоле выучишь. К тому же, с нами работали учителя итальянского и чешского.

— Однако какая забота…

— В Европе все немножко не так. В артистической среде нет отношений «начальник – подчиненный». Певец делает свою работу, режиссер и дирижер – свою, а все вместе – коллеги, которые уважительно относятся друг к другу.

Надо быть воином

— Александр, в музыкальном училище, которое вы с отличием закончили (сейчас колледж), увы, уже давненько нет конкурса среди абитуриентов. Что может изменить ситуацию?

— На днях в центре Костромы девушка-журналист задала мне вопрос: «Что бы вы сделали, если б были министром?» Я ответил: «Построил бы оперный театр в Костроме». Взять бывший ДК «Рабочий металлист» в заволжье – по всем параметрам подходит для этих целей! Обидно же, что много костромичей-музыкантов, в том числе и мои однокурсники, ищут себя в каких угодно городах, но только не в родной Костроме. За них здесь не борются, и нет такой заботы, чтоб собрать их. Ну и что из того, что провинция. Почему-то в маленьких городах Европы есть свои оперные театры и культура там на высочайшем уровне. Кострома достойна своего оперного театра, есть культурные традиции, в музыкальном колледже очень хорошие педагоги. Я бы и сам работал в Костроме, откройся здесь театр. Потому что жить в мегаполисе достаточно сложно, много суеты, дорога от дома до театра занимает массу времени, там нет такой природы. Для творческого человека главное же не звездность, а возможность реализоваться.

— И все же, что бы посоветовал молодым музыкантам, которые устремляются покорять столицы?

— Пробовать все! Пусть это будут и шоу на телевидении. В любом случае, опыт набираешь. Неудача на конкурсе? Ничего страшного! Будет другой конкурс. Не останавливаться, регулярно заниматься каждый день. Надо быть воином – и в какой-то момент все изменится.

Алевтина НОВИКОВА,

фото Сергея Андреева и из архива А.Половникова.