Глава администрации Костромы Виктор ЕМЕЦ готовится к публичному отчету – в конце августа депутаты гордумы спросят с него за первый год работы. В голове у главы явно прокручиваются куски из будущего доклада, потому что даже в ответ на вопрос: «Какая погода вам нравится», он пытается рассказать о том, сколько за эти 12 месяцев починили труб и положили асфальта. С уважением относясь к теме труб, асфальта и менеджмента, мы все-таки попытались понять, как за этот год изменился сам Виктор Емец, о котором недавно одна опытная в местной политике дама сказала: «Вы знаете, он почему-то до сих пор похож на нормального человека».  

«По-настоящему меня доводили раза два»

  — Скажите честно, за прошедшие 56 недель вам сколько раз хотелось сбежать из мэрии? 

  (Пауза.)- Наверное, пару раз. Первое время у меня было чувство, что я постоянно чего-то не успеваю. Я стал жестче. Я знаю, к чему мы стремимся, у меня есть команда… Мы команду администрации укрепили, по-моему, раза в четыре. Когда я пришел в администрацию, то увидел, что есть грамотные знающие специалисты, но умение брать ответственность у них атрофировалось, потому что все управление было в ручном режиме. 

— А вы за этот год на своих подчиненных сколько раз орали?

  — Я вообще еще не орал. Я использую другие методы. Я меняю тембр голоса и взгляд (смеется). Меня вообще по-настоящему сложно довести. Может, это было пару раз.

    — Ну вы хотя бы матом-то ругаетесь? 

    — Ругаюсь. 

    — Расскажите тогда, пожалуйста, какие эмоции вы и ваша команда испытали, когда узнали, что первая полоса моста через Волгу начала разрушаться на второй день после ремонта?

  — Злость. А что еще? У нас была составлена смета, проект обсуждался на всех уровнях, в областной администрации. Да, все понимали, что это не капитальный ремонт. И в «Костромаавтодоре» уверяли, что на качество ремонта не повлияет, будет бетонирование или нет. Но, как видим, повлияло. В любом случае, ДЭП-3 дал нам трехлетнюю гарантию. И всем сказано одно: мы будем требовать ее выполнения. Больше мы на это тратить деньги не будем. 

    — А вам не кажется, что вы при ремонте моста переборщили с информационной открытостью? Надо было его быстренько закрыть и заасфальтировать. А вы объясняли каждое свое действие.

  — Мне постоянно об этом говорят: Виктор, твоя проблема, что у вас все очень открыто. Но если меня из-за того, что мы открыто говорим о проблемах, опять будут ругать – я готов. Те же стоки в Волгу, которые обсуждали все лето: это же 20-30 лет происходило, но никого не волновало. Сейчас мы делаем проект очистных сооружений, переключаем ветки. А критикуют-то нашу администрацию. Но я уверен, что жители должны знать, что у нас происходит. Потому что уйду я, но люди об этих стоках уже будут знать. И того, кто придет после меня, будут подталкивать – реши проблему.

    — Просто вы же наверняка слышали претензии, что Емец постоянно пиарится: в газетах – он, на ТВ – опять он, в Интернете – снова он. 

    — Нет пиара Емца, есть пиар, маркетинг Костромы. Я же ни одного совещания не провел с темой: «Как бы нам пропиарить Емца». К городу надо привлечь внимание, потому что он конкурирует со всеми другими городами страны. Вы знаете, какой у нас бюджет. И чем больше внимания будет к Костроме привлечено, тем легче будет привлечь финансы. Инвесторы должны увидеть, что есть современная команда, которая ждет их и готова помогать. Федеральные власти тоже должны знать, что у нас есть стратегия, мы знаем, куда двигаться. Кстати, у нас, если хотите знать, даже бюджет на освещение деятельности администрации в СМИ уменьшился. Мы не платим, к нам масс-медиа сами приходят… 

— Это пока вы ньюс-мейкер, это скоро кончится, поверьте.

(смеется) Да? Нас упрекают в том, что мы устроили голосование за строительство второго моста. Но что в этом плохого? Эта информация распространяется, за проект голосует много людей из других городов, на Селигере ее удалось довести до помощника Президент, и рано или поздно она дойдет до людей, которые выделяют деньги. Это же лучше, чем просто сидеть и ждать, когда мост появится. Чего ждать-то?

— Но вы же не соберете 100 тысяч подписей, чтобы вашу инициативу о строительстве второго моста в правительстве рассмотрели.

— У нас есть время до июля 2014 года. Надеюсь, мы до нового года наберем тысяч сорок голосов.

— В прошлом году известие о том, что облдума собирается купить себе за бюджетный счет автомобили Toyota Land Cruiser Prado и Toyota Camry, вызвало скандал. Признайтесь, что за этот год было куплено на бюджетные деньги для вас?

— Автомобилей мне точно не покупали. (Оглядывает кабинет) Даже не знаю. Компьютер здесь уже был, кресло тоже. Я рамки сюда из дома принес, фотографию жены. А, мне доску сделали! Я на ней пишу, когда у нас совещания проходят.

«При предыдущем губернаторе не стал бы и выдвигаться» 

— Прошлой осенью вы мне рассказывали, что созваниваетесь с губернатором три раза в неделю. Ну и как, отношения не ухудшились?

— Созваниваться мы стали реже, но совещания как раз и проходят два-три раза в неделю. У Сергея Константиновича есть сильная сторона — он действительно переживает за то, что делает. В его действиях нет личного интереса. Выгоды. А у нас такого давно не было. И у него нет решений по принципу «я так хочу», он каждый шаг взвешивает. Я считаю, что, учитывая, в каком состоянии он принял регион, он работает на высоком уровне. Мало кто так сможет — у нас не было потрясений, войн с элитами…

— А как он у вас в мобильнике записан?

— «Губернатор Сергей Константинович».

— Вы так губернатора хвалите потому, что при предыдущей областной администрации никогда не стали бы главой?

— Я никогда не лицемерю. У нас с Сергеем Константиновичем совпадают цели и задачи, и есть прозрачные правила игры. Нет «перетягивания каната» между областью и Костромой, нет личных амбиций, а это все длилось годами. А при предыдущей администрации я бы и не стал выдвигаться. Те цели и задачи, которые стояли при предыдущей областной власти, они противоречат моим внутренним убеждениям. 

— А вы слышали шуточку, которую о вас и вашем заме сочинили вроде бы как раз члены предыдущей команды: «Емец и Болоховец – значит, городу – пипец»? 

— Слышал. Человек, который это придумал, сам сказал, что он ни разу в жизни меня не видел. Ну и как я могу относиться? Помните, анекдот: «Все говорят – голос Шаляпина, голос Шаляпина, а, по-моему, фигня полная. Мне вчера Васька напел».

— А вы не обижаетесь, когда вашу фамилию перевирают?

— Нет. Я даже не поправляю. Лишь бы мои дети ее произносили правильно. 

— Губернатора в областной администрации называют «Шеф». У вас в юности, говорят, было прозвище «Штирлиц».

— Может быть, из-за того, что медленно говорю? Но эта манера появилась, потому что я долго в бизнесе работал и занимался ведением переговоров. Просто топ-менеджер – это человек, который должен уметь грамотно проводить переговоры. Много проблем в бизнес-проектах возникает из-за того, что люди сели, поговорили, вышли из-за стола, и один вышел с мыслью, что они об одном договорились, а второй – о другом. Нужно постоянно фиксировать, что человек понимает, о чем я говорю. 

— А вам не кажется, что большинство костромичей не понимают схему с двумя главами Костромы? То есть народ как мэра, как главу воспринимает вас, хотя реально-то мэр – Юрий Журин. Какое-то перетягивание одеял получается. 

— (Вздыхает.) На самом деле одеяла разные. Моя зона ответственности – управление хозяйством. У Юрия Валерьевича – законодательная часть, представительские функции. Мне хочется, чтобы у нас было четкое понимание, у кого какой функционал, и тогда никакого перетягивания не будет. А вообще, конкуренция — всегда хорошо.

— Если бы осенью прошли выборы по старой схеме, то есть костромичи, а не депутаты, всенародным голосованием избирали мэра, вы бы выдвинули свою кандидатуру?

— Находясь в тех условиях, в которых я нахожусь? Выдвинул бы однозначно.

«Иногда жена хочет сама пойти на какую-нибудь контейнерную площадку и убрать мусор»

— Когда вы год назад здесь начали работать, одна моя знакомая, которая вас наблюдала, выдала диагноз: «Емец весь такой влюбленный-влюбленный и вокруг него такая же аура».

— Я просто позитивный человек. Меня эта аура позитивности всю жизнь окружает. Вы и на предыдущих моих работах можете спросить.

— Но вы же в самом деле не так давно женились.

— В октябре будет два года. Помню, когда у нас был год свадьбы, мы вечером сели отметить, а в 6 утра – в центре МЧС селекторное совещание.

— Вы довольно поздно по российским меркам женились – в 35 лет и завели первого ребенка. У вас не было желания стать отцом?

— Наверное, не было женщины, с которой бы хотелось завести ребенка. Как-то грубо, очень официально звучит, да? К душевным делам я рационально не подхожу. Не знаю, может быть, раньше не было такой любви. 

— Вы когда в День города вместе гуляли в центре, очень многие говорили, что у вас очень красивая жена.

— Спасибо, я знаю.

— А сына вы хотите?

— Конечно. Есть большое желание, но чуть-чуть попозже. При рождении дочки у меня была возможность больше быть дома и больше помогать. Ей сейчас два с половиной года, скоро в детский садик пойдет. Но если сейчас появится сын, то он просто не будет меня узнавать. С утра, когда я ухожу, – все еще спят, вечером – все уже укладываются.

— Кстати, а вы в очереди в детсад стояли?

— Конечно. Дочка в феврале 2011 года родилась, в марте я лично ходил ставил ее в очередь.

— Как ваша жена реагировала, когда вы собрались в главы администрации?

— Ирина поддержала, как настоящая любящая жена. Мужчине нужна поддержка, если у него есть стремление реализоваться. Сейчас, конечно, приходится перестраиваться, раньше она меня видела больше. Иногда, конечно, нервы у нее тоже не выдерживают, она же видит и критику, и то, когда что-то не получается. Иногда, когда я прихожу домой она меня спрашивает, что я полезного сделал для города (улыбается). Многие же знают, чья она жена, на телефон шлют картинки: здесь – мусор не убрали, здесь дерево упало. Иногда ей хочется самой пойти и какую-нибудь контейнерную площадку самой убрать.

— Скажите, а вас статус как-то ограничил? Ну, например, нельзя пойти вечером в бар, залезть на стойку….

— Я никуда почти не хожу. В выходные мы либо за городом, либо с семьей в центре гуляем. Дочка у меня на машинках любит покататься. Шарик ей купим. На Центральный рынок заходим, продукты покупаем.

— Скажите, а вы за этот год в весе не прибавили? Я имею в виду, не в политическом, а в килограммах?

— Ни килограмма не прибавил. Мне пришлось начать носить костюмы, судя по ним, вес – тот же. Надо худеть, но на спорт времени не осталось. С осени хочу им заняться.

— Я знаю, вы собирались свой дом строить, закончили уже?

— Нет, сейчас фундамент делают. Пока продолжаем снимать квартиру в Заволжье.

— Вы закончили факультет экономики КГТУ, который в конце 1990-х закончила целая группа успешных сейчас в Костроме бизнесменов: Роман Копнин, Алексей Жердев, Дмитрий Зафиров и многие-многие другие. Вас как-то там по-особому учили или это такое случайное сочетание гениев было?

— Время. Бывают такие поколения, которым везет со временем. У нас было больше возможностей, ну и сама среда и атмосфера тоже сыграли свою роль.

— Мне как-то один известный наш бизнесмен рассказывал, что в 1990-е годы ему в офисе пришлось в прямом смысле слова отстреливаться от бандитов. Вы начинали свой бизнес с ларька. «Крыша» у вас была?

— Да, были люди, которым надо было регулярно давать денежку.

— А ваша семья вас не пыталась отговорить от таких опасных для студента занятий?

— Родители знали, что я упертый. И жена знает: если я что-то решил, со мной вести беседы бесполезно.

— В общем, я так понимаю, 1990-е годы вы «лихими» и «проклятыми» не считаете?

— Если относится к какому-то времени, как к проклятому, не остается времени на счастье. А потом, кто это у нас их «лихими» называет?

— Многие чиновники и предприниматели.

— Ну знаете, на воре и шапка горит.

«Мне прямо говорили, что мы поломали все схемы»

— Скажите, а за этот год у вас изменились отношения с кем-то из ваших друзей?

— Нет. Видимо, друзья были друзьями. Но с некоторыми приятелями, которые пытались как-то использовать то, что я стал главой, да, с ними пришлось расстаться.

— То есть они хотели получить преференции по бизнесу?

— Да. Но у нас город маленький, все про всех все знают, так что это бесполезно. Мы готовы открыто и честно работать, идти навстречу, сокращать сроки прохождения процедур, но все в рамках закона.

— А я слышал, что на аукционе бывшую гостиницу «Центральная» на Советской, 2 купили структуры, аффилированные с вашим другом и бывшим работодателем Романом Копниным, хозяином «Домов еды».

— Там, насколько я знаю, несколько человек скооперировались для покупки. И, наверное, Копнин будет как-то участвовать. Опять же, по разговорам, есть предложение открыть там на первом этаже «Дом еды».

— Думаю, вы понимаете, что услышите, если он там действительно откроется? «Емец продал здание своему другу».

— Слушайте, там был закрытый аукцион по продаже этого здания. И в нем участвовало очень много людей (перечисляет фамилии известных в Костроме бизнесменов – Авт.). Вы знаете, как выглядит закрытый аукцион? В один момент заходят все, кто хочет участвовать. И подают закрытые конверты, в которых написана цена. У кого сумма больше – тот и выиграл. Вы считаете, что у меня была заинтересованность? Да, в том, чтобы бюджет получил от продажи как можно больше. Закрытые аукционы они самая лучшая форма, потому что там максимальная честность. Здание продали за 98 миллионов рублей, по 28 тысяч за квадратный метр. Это что, не рыночная цена?

— Рыночная.

— Кстати, им туда еще придется вложить не меньше 80 миллионов рублей. Мне все равно, кто купил, лишь бы здание потом в порядок привели. Его же годами не могли продать.

— Скажите, а за этот год у вас враги появились?

— Думаю, да. У нас, например, сфера строительства была очень коррумпирована. Мы за этот год подали в суд столько исков о незаконном строительстве, сколько до этого администрация не подавала в течение 10 лет. Мне многие прямо говорили, что мы им поломали все коррупционные схемы. Понятно, что идет критика, иногда мне кажется, что уже по поводу любого шага администрации сразу ищется негатив.

«Один человек на этом месте ничего не сделает»

— Вы знаете, у меня есть знакомые, которые вам просили сказать «спасибо» за «гуманную» опрессовку. Они в центре прошлым летом чуть ли не все три месяца просидели без горячей воды. В этом все-таки обошлось без таких ужасов.

— На самом деле «Костромаводоканал» за этот год отремонтировал больше, чем за предыдущие четыре. У нас износ сетей был 86 процентов, кстати, были и аварии, очень серьезные, но ни разу за этот год люди больше 12 часов вообще без воды не были. Мы вывели предприятие из банкротства. У нас раньше, если была авария на водоканале, то ответ часто был: этой детали у нас нет, заказали в другом городе, сидим, ждем…

— Было такое.

— Сейчас там у нас закуплены все материалы. То же самое с дорожным управлением. Мы закупили технику, выплатили все долги по зарплате, у нас впервые в этом году весь ямочный ремонт делало наше муниципальное предприятие, а не частные компании. Я вообще убежден, что в 80 процентах случаев муниципалитет должен рассчитывать на свои собственные предприятия, а не какие-то там посторонние. Только тогда муниципалитет сможет выполнять все свои функции — по дорогам, сетям, озеленению, уборке города. И мы это сделаем.

— Если бы вы могли принять какой-то глобальный закон, что это было бы?

— Сделать Кострому местом пилотного проекта по изменению бюджетного законодательства с точки зрения распределения налогов.

— Говоря по-русски, чтобы город оставлял себе больше налогов, которые собирает, а не отдавал их в Москву?

— Да. Город зарабатывает около 10 миллиардов, нам оставляют три. Этого хватает на самое необходимое, на развитие ничего не остается. Вот мы просим деньги на второй мост. Он, если строить честно и не воровать, стоит около 6 миллиардов рублей. То есть мы бы за несколько лет сами все построили и ни у кого ничего не просили.

— Вы, наверное, не помните, но я и одна моя коллега были, наверное, первыми журналистами, которым вы рассказали, что собираетесь идти в главы администрации…

— Вы еще не поверили и смеялись.

— Просто, наблюдая за четырьмя последними мэрами, я не мог понять, зачем это нормальному человеку надо. Вам никто никогда не скажет «спасибо», за все будут ругать, и никто не будет любить.

— Когда я в прошлом году принимал решение идти в главы, то я себе сказал: «Если в управлении городом ничего не поменяется, значит, отсюда надо уезжать. Так нельзя работать – без целей, без стратегии, без оценки результатов. И если так продолжать, то никакого развития у Костромы не будет. Город просто будет умирать». Один человек на этом месте никогда не справится. Мне удалось создать команду. Мне кажется, проблема у нас в том, что многие костромичи не верят, что от них что-то зависит, что и они могут на многое влиять. Честное слово, власть у нас сейчас открыта. И за тот период времени, который у меня есть – до осени 2015 года — мы хотим достичь результата. Что касается любви и нелюбви… Мне главное, чтобы меня любила моя жена.

Беседовал Кирилл РУБАНКОВ,

фото Дарьи Чабиной, Николая Суворова,

из личного архива Виктора Емца.

Из досье

 Виктор ЕМЕЦ родился 15 марта 1976 года в городе Антрацит Луганской области. Окончил Костромской государственный технологический университет по специальности «Бухгалтерский учет и аудит». С 2000 по 2011 год – генеральный директор ЗАО «Трудовые резервы», директор по корпоративному развитию ГК «Дело». Депутат думы Костромы 3-го и 4-го созывов. В июле 2012 года назначен на должность главы администрации Костромы.