Сколько бы человек ни совершил прыжков с парашютом – один или сотни – сам факт, что это было в его жизни, нет-нет да овеет ветерком счастья. Костромича Валерия Баринова, на счету которого полторы тысячи прыжков, такой ветерок обдувает регулярно и в буквальном смысле – трехкилометровой высоте и выше. 44-летний заместитель генерального директора энергетической компании – самый титулованный среди костромских парашютистов. Три серебряных и две золотых медали за победы, одержанные на российских чемпионатах по групповой парашютной акробатике. Его команда успешно выступала и на мировых состязаниях.

Как только я приземлился, хлынул ливень

— Валерий, оказывается, вы не просто прыгаете с парашютом, а еще снимаете на видеокамеру воздушные выступления своей команды.

— Действительно, так получилось, что я стал не просто парашютистом, но и воздушным видеооператором. Мне было интересно, как это делают другие, и однажды смонтировал видеокамеру на своем шлеме. И вот уже несколько лет являюсь в команде видеооператором, снимаю ее вступления для судей, находящихся на земле. Они отсматривают запись и выставляют свои баллы.

— Как это все происходит в небе?

— Команда в свободном полете выполняет определенный комплекс акробатических фигур, я парю сверху и снимаю. Сложность в следующем: надо держаться на таком расстоянии, чтобы все вошли в кадр, и съемка при этом была достаточно крупной.

— Но можно промахнуться и пролететь рядом?

— Вся прелесть свободного полета в том, что человек не просто «падает», а может управлять своим телом как угодно: ускоряться, замедляться, перемешаться во всех плоскостях, лечь на спину, встать на голову. Тем более, мой комбинезон имеет специальные крылья, с помощью которых проще управлять вертикальной скоростью.

— Валерий, а что вас в небо потянуло? Романтика?

— О да! Как назвала меня одна хорошая знакомая — что я буйствующий романтик и плюс желание испытать себя! Первый прыжок был в Костроме с «кукурузника», на большом десантном куполе. Причем, не с первой попытки. Сначала не разрешали прыжки из-за плохой погоды, на следующий день – не было «кворума» парашютистов. Но я же Овен, отступать не люблю, и через неделю «звезды сошлись»: прыгнул! Самое интересное, что как только я приземлился, хлынул ужасный ливень… После первого прыжка кто-то думает, что больше никогда и ни за что, другие – в полном восторге. У меня же было что-то среднее, как будто я это дело не раскусил, и решил прыгнуть еще разок. И еще, и еще…

— Адреналинчик?

— Не в нем дело. Понравилось непередаваемое ощущение свободы: когда пусть всего минуту (время свободного падения) чувствуешь себя птицей. И сверху земля такая красивая, особенно на закате. Когда прыгаешь с четырехкилометровой высоты, то уже видно, что земля круглая.

— Ну, это уже явно не костромская история, у нас с таких высот не совершают прыжки.

— В Костроме я прыгал где-то год, а потом перебазировался в Аэроград в подмосковную Коломну, прошел обучение на спортивных парашютах типа «Крыло». И стал прыгать по 100-150 прыжков в год, ну и участвовать в соревнованиях.

Спортсмены выходного дня

— Какая у вас команда?

— Четыре парашютистки-москвички, самой младшей 26. старшей – 37. У некоторых количество прыжков в два раза больше, чем у меня. Профессии разные – юристы, экономисты. Это единственная в нашей стране женская команда по парашютной акробатике, способная выступать на мировых чемпионатах.

— Пятое место на чемпионате мира – это здорово?

— Более чем, если учитывать, что соперниками были сплошь профессионалы – из США, Великобритании, Франции, Канады. Прыжки – это их работа, их полностью оплачивает государство (экипировка, тренировки, выступления, вознаграждения), мы же любители, спортсмены «выходного дня», прыгаем и тренируемся за свой счет.

— Что почем сейчас на «парашютном рынке»?

— Спортивный прыжок – минимум тысяча рублей. Перворазники в Костроме, если не ошибаюсь, платят две-две с половиной тысячи. Это за прыжок на большом десантном куполе. Парашют ивановского производства – без ранца, просто купол стоит не менее ста тысяч рублей. Зарубежный аналог обходится в 5-10 тысяч долларов.

— У вас свой парашют?

— Своя парашютная система. Это основной и запасной купола, ранец, куда все укладывается и еще так называемый страхующий прибор, который в случае непредвиденной ситуации сам раскрывает запасной парашют. Покупал не новое, но качество отменное: на пару тысяч прыжков должно хватить.

— Выходит, парашютный спорт теперь для избранных. В советское время – по себе знаю – прыгали бесплатно.

— Увы, но это осталось в прошлом. В советское время тем кто прыгал даже платили за это деньги. Правда, есть исключения. В Калуге, насколько я знаю, городской аэроклуб до сих пор финансируется за счет бюджета, и спортсмены прыгают бесплатно.

— У вас есть возможность тратить драгоценное отпускное время на комфортный отдых за границей, а вы мчитесь на парашютные сборы или соревнования.

— Так называемый комфортный лежа на пляже отдых мне не интересен. Что до заграничных красот, то их немало видим во время международных соревнований. Прыгали в Дубае, Чехии, США. И я, конечно, рад, что профессия позволяет мне заниматься этим достаточно дорогим видом спорта. Увы, если б я сейчас работал токарем (а я им работал после Советской армии на заводе XVII партсъезда), то прыгнул бы от силы раза три – и все.

Слишком высоко, чтобы бояться

— Воздушная акробатика очень зрелищна. Доводилось снимать на видеокамеру эти великолепные огромные узоры из человеческих фигурок в небе?

— Большие формации – это сто и более человек. Парашютисты прыгают с нескольких самолетов, а потом собираются в определенный узор. Снимают его сразу несколько операторов и с разных ракурсов. Возможно, мне еще посчастливится поучаствовать в этом. Вообще, в парашютном спорте, помимо акробатики, много дисциплин: приземление на точность, перестроение под куполами, купольное пилотирование над водой…

— Страха высоты у вас совсем нет?

— Там слишком высоко, чтобы бояться.

— В критические ситуации случалось попадать?

— Прыжки с парашютом – один из самых безопасных видов спорта. Честно говоря, я больше рискую жизнью, когда добираюсь по нашим дорогам в Коломну, нежели на прыжках. Этот вид спорта дисциплинирует людей, о своей безопасности парашютисты заботятся неплохо, не случайно был и страхующий прибор изобретен. Другое дело, что в случае форс-мажора решение должно приниматься в считанные мгновения. У меня отцепка основного парашюта была единожды, причем недавно. Стропы оказались закрученными, началось сильное вращение, так что пришлось делать отцепку и приземляться на запаске. В прыжках с парашюта вообще нет мелочей: незастегнутая грудная перемычка, незатянутые ножные обхваты – и от этого зависит жизнь.

— Это прыжки с парашютом держат вас в прекрасной физической форме?

— Нагрузка у нас действительно серьезная. Летом совершая по десять и более прыжков в день обычно начинаем прыгать в 8 часов утра, а завершаем чуть ли не в девять вечера когда уже солнце садиться… Приземляешься – бежишь в ангар, бросаешь одну систему, надеваешь другую и бегом в самолет…

— Другими видами спорта занимаетесь?

— Летом времени хватает только на прыжки, зимой тренажерный зал, лыжи и вместе с сыном ходим играть в боулинг или бильярд.

— Сын не парашютист?

— Ему только двенадцать лет, о прыжках, вроде, не мечтает. Я же никого не заставляю. Захочет – прыгнет. Зато он летал в аэродинамической трубе. Есть такой тренажер для парашютистов – сооружение, в котором создается поток воздуха, и человек при этом испытывает состояние свободного падения.

— На столе у вас лежит томик Достоевского и «Всеобщая история архитектуры» – не случайно?

— Достоевский – немой укор, собираюсь только прочитать. Что до второй… Есть у меня планы выучиться на архитектора и построить какой-нибудь авангардный домик для своих внуков. Наподобие тех, что видел в Европе.

Счастлив, кто падает вниз головой

— Молодежь рвется из Костромы (мол, дыра!) в Санкт-Петербург, Москву.

— Не осуждаю. Если кому-то здесь тесновато, то почему нет? Но в принципе скучная жизнь – это не проблема маленького города. Скорее всего – ее властей. Взять малюсенький городок Простеёв в Чехии, где проводился чемпионат мира по парашютному спорту. Дороги там в идеальном состоянии и повсюду велосипедные дорожки. Кострома – достаточно велосипедный город, но бедным велосипедистам особо и покататься-то негде. Конечно, интересный человек везде найдет себе дело, только почему государству ему не помочь?

— Вам не доводилось встречать Новый год в небе?

— Не доводилось, но мысль такая есть. А вот ночные прыжки у меня были, и впечатление, скажу вам, – незабываемое. В отличие от спецназовцев, прыгали не в кромешную тьму, а на достаточно освещенную площадку. И все же страшновато.

— Что для вас парашютный спорт? Напоминание о сиюминутности жизни?

— Как сказал кто-то из поэтов: «Счастлив, кто падает вниз головой, мир для него хоть на миг, но иной». По отношению к парашютистам – верно на сто процентов. Когда ты один на один с воздухом, облаками, солнцем и никакого груза земных забот, то… ради этого стоит прыгать.

— И долго?

— В моих планах – дожить до ста лет и сделать свой десятитысячный прыжок в сотый день рождения.

Алевтина НОВИКОВА.

Фото Николая Суворова и из архива Валерия Баринова.