Самой мудрой из русских пословиц они считают эту – «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». Ни одна из девяти женщин, проживающих в костромской ночлежке, раньше и представить не могла, что когда-то окажется в роли бездомной бедолаги.
Помню, когда впервые по редакционному заданию попала на территорию ночлежного комплекса на улице Коммунаров, то сразу вспомнила рязановскую трагикомедию «Небеса обетованные» с его маргинальной республикой. Такие же разнокалиберные вагончики, кучкующиеся на маложивописном пустыре. А сейчас бросаются в глаза перемены: появилась цивилизация: электричество, телевизоры и даже компьютер. Почти постоянно топится баня (здесь же – стиральная машинка), на веревках колышется выстиранное белье…
В душу никому не лезем
Александр Смирнов, отвечающий за порядок в ночлежке (сам когда-то пришел сюда, чтобы перекантоваться, а теперь стал помощником Александра Пушкарева, председателя общественной организации «Воскресение»), не считает женский контингент особенным. Мол, как и среди мужиков, ангелов не встретишь: бывают выпивающие и скандальные. Правда, такие долго не задерживаются. Насчет алкоголя здесь строго. Три предупреждения и – до свидания.
«Сами представьте, что такое пьяный человек на территории. В одиночку же пить не могут, будут других склонять. А где пьянка – там бардак».
Рассказывает, что недавно выдворили 47-летнюю любительницу разгульного образа жизни. Бог шельму метит: «на свободе» во время какой-то разборки она пустила в ход нож и теперь находится в тюрьме. Правила общежития здесь очень просты: не пить, помогать по благоустройству территории (по мере сил), поддерживать порядок в вагончиках. Личную жизнь никто не запрещает, но, разумеется, никакого «содома и гоморры». На сегодня здесь по-семейному живет одна пара – повариха и ее помощник.
Расспрашивать у Александра про житейские истории местных постояльцев – дело пустое. «Мы никому не лезем в душу, – говорит он, – наше дело помочь в трудной ситуации и все!»
Милиция на машине привезла
«И-и-и ну их к лешему, этих мужиков!» – так считают Светлана и Ирина, жильцы женского вагончика. Общаться с прессой согласились только при условии – никаких фамилий и фотосессий. «Нам ни к чему, чтобы кто-то нас узнал». Отчего столь категоричны по отношению к сильному полу, не скрывают: «Возраст уже не тот». Светлане будет 54, Ирине – 56. Первая – серьезная брюнетка со стильной стрижкой (сама же парикмахер), вторая – смешливая крашеная шатенка. Поначалу разговор никак не шел – сплошные хиханьки да хаханьки. Бывают же люди – палец покажи, и тут же неудержимый смех. Вот так вперемешку со взрывами смеха Ирина и рассказывала мне свою не очень-то юморную историю жизни. Коренная костромичка – из заволжских. Родители – рабочие. Уже умерли, последний раз на могиле отца была 9 мая, а где похоронена мать – не знает. Отец вроде воевал, а может, и бронь имел. Не помнит. Была еще сестра-близняшка. Хорошая, положительная, была замужем за моряком, имела двоих деток. Ее по ошибке убил на берегу Волги местный мужик, принявший ее за свою жену. Выстрелил из ружья – и сразу насмерть. За племянниками приезжал их отец – морской офицер, забрал с собой на Сахалин. Больше их она не видела.
Покойного мужа своего и вспоминать не хочет. «Выпивал, еще как. Ай, все было…» Есть дочка и внучка, но общения с ними никакого.
«Сказала дочери: «Живи, как хочешь». Сейчас Ирина на пенсии (минималка), а работала много где. И на мясокомбинате («Была жиловщицей, мясо резала на колбасу»), и на фабрике Х Октябрь (клеила обувь), и в «Лакомке». Считает себя умеренно пьющей.
Светлана не согласна: «За все время, что живу здесь, пьяной ее не видела». Смешливая Ирина похохатывает: «А здесь и нельзя, если сильно захочется выпить, то кусты за забором имеются». Рассказывает, что живет в ночлежке третий год, а доставила ее сюда милиция («Была немного выпивши, попала в отделение на Московской, они меня сюда на машине привезли»). Про то, как осталась без квартиры, не распространялась. На судьбу женщина не сетует.
Пасынок попросил освободить квартиру
А вот у Светланы, чувствуется, есть обиды. Не думала, не гадала, что к пенсионному возрасту останется как былинка на ветру – никому не нужная и без жилья. «Говорил мне брат: «Оставит она тебя на улице». Это о единственной дочери от первого брака. Так и случилось. По словам Светланы, дочка обманным способом заставила ее выписаться, а сама обменяла квартиру. Ничего не досталось женщине и после второго мужа, с которым прожила вместе тридцать лет. По возрасту годился ей в отцы (старше на 27 лет). Она – кастелянша в больнице, а он начальник на каком-то производстве. У нее молодость, у него квартира однокомнатная. Это не сегодняшние «папики», у которых юные жены – как сыр в масле. Светлана всегда работала – парикмахером («Мне больше мужчин нравилось стричь – они не нудные»), кастеляншей, кухонной рабочей, торговала. Современной хватки и предусмотрительности у женщины не было (жила как сожительница – без штампа в паспорте и без прописки), поэтому после кончины бывшего начальника его сын (ровесник «мачехи») попросил ее освободить квартиру. Она тогда как раз сломала ногу, да очень неудачно – с осколками и смещениями. Едва подлечилась, как ее на костылях «пасынок» отвез в ночлежку на улице Коммунаров. По вагончику Светлана передвигается на костылях еще неплохо, а вот выйти на улицу – уже проблема. Вечная как мир история человеческой простоты и хитрости! Оставшаяся ни с чем костромичка беззлобно говорит, что дочка и ее семья живут богато, у зятя офис свой и какой-то бизнес. Покойного гражданского мужа сын («Он в милиции работал, был какой-то чин, теперь в отставке») тоже далеко не бедствует, все у него в ажуре. «Я звонила ему, спрашивала, не продал ли квартиру. Нет, говорит, только пока обстановку выкинули». Больше всего Светлане жаль оставленных там фиалок.
А уходить-то некуда
В жилище моих собеседниц вполне уютно, есть и телевизор и даже современный термочайник. Эту удобную вещь принесла соседка по вагончику – 76-летняя бабушка. Вот кто их удивляет! «Ей столько лет, а она без очков читает. Читает день и ночь, даже в темноте». На кровати у вышеназванной жилицы действительно лежал томик зарубежного детектива. По словам приятельниц, бабушка раньше работала в типографии и сейчас грозится вновь туда устроиться. «Кто ее возьмет, сейчас молодым работы нет». Рассказывают, что отправляли бабушку в дом престарелых, но она там жить не захотела – вернулась в ночлежку. Отсутствует сейчас и другая соседка (на работе) – 52-летняя Галина. Восемь лет она отсидела в тюрьме, вроде как за убийство мужа. «Не обижает нас, но с характером. Как зашумит на мужиков, все по вагончикам разбегутся».
Ира со Светланой не загадывают о будущем. Но из ночлежки никуда не собираются. Потому как больше их никто не ждет, и уходить некуда. Считают, что здесь жить можно. Спят на чистой постели, есть где помыться и во что одеться (в гуманитарный центр костромичи много приносят одежды), три раза в день кормят. И даже священник приходит. Но вывод делают все же такой: лучше сюда не попадать.
Вырастить бы внучку
В вагончике, что подальше, обитает мать с дочерью. Алевтине – 56, Юлии – 29. Есть еще и девятилетняя внучка, но она временно находится в детском реабилитационном центре «Добрый дом». В отличие от предыдущих собеседниц, эти женщины в ночлежке не хотят задерживаться. Три месяца назад попроситься сюда их заставило отчаяние: негде было жить. Хозяин съемной квартиры нашел более выгодных квартирантов – гастарбайтеров, и попросил освободить лачугу без удобств, которую сдавал за шесть тысяч. Алевтина рассказывает, что трое суток сидела на ступеньках прежнего жилья, пока к ней не подошел знакомый азербайджанец: «Что ты тут обитаешься? Есть же бесплатный приют на Коммунаров».
Алевтина и ее дочка – из Парфеньевского района, оставленный в деревне дом требует капитального ремонта. А мужских рук нет – мать и дочь уже вдовы.
Юлия – рослая, стройная – хоть сейчас на подиум. А у нее вселенская грусть в глазах. Лишь когда вспоминает своего мужа абхазца, озорно улыбается: «Нормальный бал парень». После смерти свекра семья, продав магазин и квартиру, уехала на историческую родину – под Сухуми. Но в теплых краях Юлия пожила всего полтора года: муж погиб в ДТП, а спустя сорок дней умерла от рака свекровь. Юлия с маленькой дочкой на руках вернулась в Кострому. Вызвала из деревни мать, чтоб вместе бороться за существование и растить Сонечку. Ради внучки Алевтина устроилась нянечкой в детсад. «Умная у нас девочка и красивая, уже в третий класс пошла». В ночлежку взять с собой ее не могли («Как можно!»), вот и определили на время в реабилитационный центр. Навещать ее у молодой матери часто не получается, потому как находится в поиске работы и не всегда есть деньги на автобус. Пенсионерка Алевтина тоже планирует еще поработать, ведь съемное жилье дорогое. Еще бы его найти, а то сколько раз накалывались с агентствами. Рядом с вагончиком мать с дочкой посадили картошку, укроп. Все подспорье…
На территории ночлежки стоит детская коляска. Откуда ей взяться? Женщины рассказывают, что здесь короткое время проживала семья беженцев с Украины. «Это, наверное, им приготовили коляску. Она беременная, уже на девятом месяце, и двое ребятишек малых с ними. Им где-то в деревне дали дом.
За теленовостями с Украины здесь все следят, сопереживают. Говорят, что сердце заходится от того, что творят там с мирным населением. На фоне большой людской беды их собственные невзгоды блекнут. «Нас ведь не бомбят…»
Алевтина НОВИКОВА.
