Барин рощу проиграл
А ещё считают, что тот, кто у них поселится, уже никуда не уедет. Практика показывает. Мол, с сильным магнитом деревня. А на первый взгляд и не поймёшь почему. Ни живописных холмов, ни реки поблизости, да и расположение незамысловато: вся деревня — это одна длинная улица, с обеих сторон которой тянется по ряду домов. И едут люди, и строят великолепные дачные дома. Может, в богатой истории дело? О, столетним липам и даже деревенской дороге есть что вспомнить! А коренным жителям есть что рассказать.
От Александра Андреевича Мартынцева и Льва Васильевича Чистова, которые оба что ни на есть коренные — родились и выросли в Собакино, а также от Любови Вениаминовны Мартынцевой, завуча Неверовской школы, где есть небольшой краеведческий музей, удалось разузнать немного о «старине глубокой». Оказывается, дорога, которая проходит по деревне, прежде называлась Екатерининским трактом, поскольку строилась по распоряжению Государыни Екатерины Великой для соединения Ярославля с Костромой. По сторонам её росли ровными рядами берёзы. В памяти о детстве эти толстенные деревья у коренных собакинцев тоже сохранились. (Лет двадцать пять назад была проложена новая трасса, не слишком далеко от деревни, а отсутствие потока машин, мчащихся через деревню, — только благо.)
В их деревеньке, как и в соседних – Неверово, Аристово, – располагалась барская усадьба. Но если два неверовских господских дома сохранились (увы, некогда чудесные здания с деревянными колоннами сейчас в плачевном состоянии), то в Собакино от усадьбы остались лишь липовая роща и пруд, дно которого выложено кирпичом. Как гласят краеведческие издания, деревней Собакино Воскресенской волости владели Мещерские, Карповы, А.С. Быкова-Карпова. Существует легенда, что барин (какой именно – не известно) проиграл в карты свою липовую рощу. На месте вырубленной выросли другие липы, но уже не в столь стройном порядке. А ещё известно, что располагалась в деревне большая псарня. Ведь охота была любимейшим господским развлечением. «Барин имел характер с подковыркой, вот и назвал деревню Собакино. Есть у нас такая версия», — услышали мы от наших собеседников.
Самым старинным зданием в деревне считается двухэтажный дом (кирпичные стены нижнего этажа в метр толщиной), в котором проживал дьякон. Вообще-то строился он для батюшки, но тот поселился поближе к храму. Красивый этот храм Воскресения Христова по-прежнему стоит в селе Воскресенское в метрах трехстах от Собакино. Он действующий, службы проходят, детей крестят. А в дьконовом доме, изрядно осовремененном сайдингом, поменялось уже не одно поколение жильцов, обитаем он и сейчас. Раньше барская часть называлась Слободой. Теперь это все одно Собакино, а за слободой по направлению к Воскресенскому вытянулся ряд современных домов, где проживают более молодые жители деревни, чьи дети ещё школьники. Что интересно, некоторые возят их на своих машинах в нерехтскую школу, а не в неверовскую, которая почти рядом. Желание дать своему ребёнку хорошее образование никогда не возбранялось. Вот только были времена, когда о передовой Неверовской средней школе показывали сюжеты на центральном телевидении.
Полдеревни безотцовщины
В прошлом колхозный механик, а ныне пенсионер Александр Андреевич Мартынцев, 1941 года рождения, свое детство вспоминает без всякого умиления. Отец его Андрей Харлампович, которого он совсем не помнит, пропал без вести в начале войны. По рассказам матери, пару месяцев его готовили на парашютиста в Песочном, а потом отправили на фронт. Писем от него не получали. Мать одна поднимала двоих сыновей. «Звали нас в деревне безотцовщиной, а такой безотцовщины было полдеревни. С первого класса уже в колхозе помогали: и на быках поработали, и на лошадях, убирали навоз на фермах и овчарне, ходили за бороной. Зарабатывали свои трудодни, все маме какая подмога». Паспорт колхозник Александр Мартынцев получил только в 1972 году. Даже женился беспаспортный. Когда с женой полетели в свадебное путешествие к родственникам в Среднюю Азию, то ему билет на самолёт покупали по военному билету. А жена у Александра Андреевича — женщина необыкновенная. Из тех, кто коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт. Ибо другая не смогла бы девять лет работать председателем колхоза, а до этого двадцать лет — главным инженером. Сейчас Валентина Ивановна Мартынцева, как и супруг, на пенсии. Живут вдвоём. Как самые лучшие времена вспоминают семидесятые и начало восьмидесятых. «Тогда колхоз развивался, государство помогало со строительством и с техникой. Только тракторов было шестьдесят два, четырнадцать комбайнов. Всего за четыре года у нас тринадцать человек получили среднее специальное образование — агронома, зоотехника, механика. Мы сеяли 175 га картофеля, 225 га картофеля, более двух тысяч га зерновых. Было 750 дойных коров», — без всякой бумажки-подсказки перечисляет бывший председатель колхоза «Мир» Валентина Ивановна. Но и нынешнюю жизнь не ругают. Особенно довольны тем, что выстояло и сохранилось, несмотря на огромные трудности, колхозное хозяйство, которое теперь именуется СПК «Мир». А возглавляет его Сергей Юрьевич Зайцев. «Земля, которая в ведении хозяйства, вся обхожена, приведена в порядок. Труд механизирован, на фермах современные доильные установки. Сейчас они всем, как мы раньше, не занимаются, а только молоком. Приезжает большой молоковоз и забирает надоенное для производства продукции «Данон».
Александр Андреевич не понимает тех, кто ругает нынешнюю жизнь. «Значит, они лиха не знали. Может, неважно живётся ещё тем, кто из самой глубинки. А у нас все есть. Отопление газовое, дрова заготавливать теперь не надо, вода в доме, туалет тоже, городские условия. Только в придачу свежий воздух, лес близко. Дорога хорошая и рядом. Лавка передвижная два раза в неделю все необходимое привозит. Нам квартиру давали в Нерехте, а я в городе не могу! Вся эта сутолока, канитель. А вечером что там делать — в домино играть? Здесь же я все время с какой-то да работой. Здоровье вот только бы не подводило…»
Зять из Швейцарии хвалит грибы и просторы
Солидарен с другом детства и Лев Васильевич Чистов. Жизнь свою отработал не в колхозе, а на железной дороге машинистом, водил составы в Шарью, Галич, Рыбинск, Кострому. Жил в Ярославле, но с родиной никогда связь не терял, а теперь и вовсе поселился здесь, благо дети выстроили ему загляденье-коттедж, в просторном холле которого есть даже самый настоящий «благородный» камин. Вместе с дедом сейчас проживает красавица-внучка Катя, дизайнер по профессии, приехавшая из Норильска. И ей, наверное, трудно представить то, о чем рассказывает Лев Васильевич. «В моем детстве деревня наша была кромешно бедной: маленькие избушки, крыши по большей части соломенные. Особо тяжело жилось семьям, где кормильцы погибли на войне. Многие мои друзья в школу босиком ходили, потому что не в чем было. Школа и спасала — кормила, одевала». Самому Лёве и его братьям-сёстрам жилось полегче, поскольку их отец был «единоличником», — так называли тех, кто в колхозе не состоял. А работал Василий Чистов путеобходчиком на железной дороге, где исправно платили зарплату, даже в военные годы. А ведь именно он был в своё время первым председателем колхоза имени Чапаева в деревне Собакино. Как говорит до сих пор народная молва, его арестовали в середине тридцатых годов за то, что выдал колхозникам часть зерна до завершения сдачи государству. (Любопытный факт: амбары, построенные ещё в XIX веке, в которых потом хранился колхозный хлеб, впоследствии были перевезены и установлены в музее под открытым небом «Ипатьевская слобода».) Сын же его рассказывает, что это был лишь предлог. А настоящая причина в другом: на строительстве зерноэлеватора в Рыбинске требовалась рабочая сила, лучше бесплатная. В Нерехту пришла разнарядка. Не случайно же отца отправили именно на эту стройку, а не на десять лет в Северный Казахстан, как троюродного брата, который опрометчиво понасмешничал в нерехтском магазине насчёт пустых прилавков. К тому же Василий Чистов не числился врагом народа, его двухлетнее пребывание на стройке называлось принудиловкой. По возвращении домой ему вновь предложили возглавить колхоз, но он от греха подальше нашёл работу на железной дороге.
Что до Льва Чистова, продолжившего железнодорожную династию, то ему нынешняя жизнь в деревне очень по душе. И его зятю из Швейцарии, который по-русски не говорит, — тоже. В Собакино он бывал и признавался в симпатиях к этим местам: «Здесь свобода! Простор! А у нас всюду горы да горы». Особенно швейцарцу в русской деревне нравится ходить за грибами.
Хаски, алабай и просто Малыш
Однако что за поездка в канун года Собаки в деревню Собакино без рассказа о собаках? Они здесь не бродят во множестве и не лают из-под каждой подворотни. Вот у супругов Мартынцевых в настоящее время вообще нет никакой живности. А раньше и скотины был полный двор, и собаки водились. У Льва Васильевича Чистова в доме живут два породистых четвероногих. Хаски по имени Мальвина подарил Кате её друг. Маленьким щенком была увезена в Норильск, а вернулась на родину уже роскошной красавицей, причём в багажном отделении самолета и разными рейсами с хозяйкой. В сравнении с Мальвиной воспитанник Льва Васильевича Тимоха смотрится крохой. Но он больше и не вырастет. Порода такая. Правда, название её хозяин запамятовал, а наши познания по части собачьих пород скромны. Тима перешёл в надёжные руки Катиного дедушки после ухода из жизни прежнего его хозяина.
Самая большая собака в Собакино — алабай, который служит верой и правдой Владимиру, перебравшемуся на жительство в эту деревню из Костромы после перенесённого инфаркта и занявшемуся разведением скота. Однако увидеть чудо-пса нам не удалось, поскольку хозяин, как нас уведомили, дома отсутствовал. Зато познакомились с псом Малышом — крупным, черным и кудрявым. Его прошлой весной щеночком семья Чипуриных взяла из костромского центра передержки животных, как утешение после гибели под колёсами машины прежней собаки. Подрос, однако! В Собакино Чипурины перебрались в девяностом году из Таджикистана, где тогда было очень небезопасно. Дмитрию, как и его родителям, деревенская жизнь по душе: «Спокойно, тихо…»
Когда после общения с жителями мы шагали по «екатерининскому тракту», то уже на все смотрели другими глазами. И на липовую рощу, и на барский пруд. И нам, в общем-то, посторонним людям, было почему-то радостно оттого, что вся деревня в последнее время дружно выходит на субботники по наведению красоты и порядка в этом элегическом уголке, напоминающем о тех, кто заводил псарни, сажал аллеи, жертвовал на строительство храмов, проигрывал в карты рощу. Теперь важно, чем запомнят уже их, нынешних. На окраине деревни навстречу нам попалась одна-единственная свободно разгуливающая собачка, да и та с ошейником.
Алевтина НОВИКОВА.
Фото Николая Суворова.
