Ни для кого не секрет, что учителей в школах не хватает. Правительство предпринимает меры, чтобы привлечь в храм науки молодых специалистов: понемногу поднимает зарплаты, предлагает льготную ипотеку, а также подъемные деньги тем, кто согласится ехать на село. Но несмотря на это молодые учителя стремятся как можно скорей сменить место работы. Почему?
Ох, уж эти невоспитанные дети!
Костромичка Екатерина (имя героини изменено – прим. авт.) пыталась работать с детьми. Правда, не в школе, а в детском саду. Молодой маме предложили хорошую должность старшего воспитателя в группе 6-леток. Для этого у неё было педагогическое образование, но не было опыта работы. Впрочем, обещали помочь. График работы удобный: с 12.00 до 19.00. Зарплата в 9 тысяч рублей тоже устроила Екатерину. Да и коллектив, говорят, очень хороший. Только поискать такой. Плюс бесплатное питание. Не работа – мечта! Но провести в дошкольном учреждении Екатерина смогла всего один день!
— Я ненавижу детскую распущенность. Нет, конечно, дети должны хулиганить и немного капризничать, но в меру. Когда я вышла на работу, мне сразу сказали, что в группе есть мальчик, который постоянно убегает и прячется в шкафу. Например, вся группа вышла на прогулку, а он убегает. Я же не могу оставить детей без присмотра и побежать за ним. С другой стороны, пока ребёнок в саду, я как воспитатель, отвечаю за него. Неизвестно, куда он убежит, может быть, даже за территорию. Выяснилось, что ребёнок из неполной семьи. Мама постоянно работает. Уделяет мало времени сыну, вот он и требует внимания. Я поработала один день и поняла, что не смогу справиться с 25-ю малышами. Удивительно неорганизованные дети, а ведь в следующем году они пойдут в первый класс, и я не представляю, как с ними будет справляться учитель.
Может быть, покажется, что ей просто не хватило навыка работы с детьми, но у Екатерины есть маленькая дочка, и с ее капризами Екатерина умеет справляться.
Денег не ждала, а на поддержку рассчитывала
Костромичка Мария отработала учителем русского языка и литературы в одной из школ города ровно 13 месяцев. По понятным причинам мы не называем настоящее имя героини нашего материала, а также не указываем номер школы, в которой происходили изложенные ниже события.
— Когда шла в школу, я точно не ожидала денег. По-моему, работа учителя основана на голом энтузиазме. Моя зарплата первое время составляла около 5 тысяч рублей, позже мне предложили проводить с детьми дополнительные занятия по развитию творческих способностей. Обещали доплату в 2000 рублей, но в итоге получилось в два раза меньше. Я получала где-то около 6 тысяч рублей. Ну что это за деньги? Что на них можно сделать? Хотелось и одеться, и косметику купить, и сходить куда-то. Повезло еще, что я костромичка, не было проблем с жильём. Не знаю, как выживали девчонки, которые приехали учиться в Кострому из области и остались здесь работать! Но нужно же было с чего-то начинать свою профессиональную деятельность. Я рассчитывала на поддержку, на то, что будет интересно. В школу я шла не одна. С моего потока туда же устроились работать ещё три девочки. Завуч, которая проводила с нами собеседование, обещала помочь, — начала свой рассказ Мария.
Молодым педагогам на четверых выделили один кабинет. Этого вполне достаточно, так как классного руководства в первый год работы девушкам не дали. Всё лето своими силами они приводили его в порядок: переклеивали отвалившиеся от стен обои, красили и мыли окна и парты:
— Я не говорю о тараканах, которые наверняка есть в любой школе. Парты и стулья, наверно, достали из подвала. Они были в ужасном состоянии. В кабинете не было элементарных наглядных пособий. Мы приносили их из дома, как и портреты писателей, чьи произведения проходили на уроках. Почти на всю зарплату – на 4 тысячи — накупили учебников, пособий, методичек.
Выживать Марии помогало репетиторство. Девушка начала заниматься с учениками, еще будучи студенткой. Однако своим ученикам никогда не давала дополнительные уроки. Могли пойти слухи о дружбе с этими учениками. Понятное дело, что это не так, но лучше избегать подобных разговоров.
23 против 10
Новым учителям дали по два класса: один обычный, где было 23 человека, другой коррекционный, где учатся дети с различными отклонениями в психике. В последнем классе всего 10 учеников. Но девушка не знала, что хуже: 23 обычных ученика или 10, но с отклонениями. У костромички сложилось такое впечатление, что в каждом из десятерых сидит сразу три человека, которые в одно и то же время пытаются делать три разные вещи.
— Я поняла, что и с обычными детьми не умею работать, не то чтобы с теми, кто учится в коррекционном классе. Старшие педагоги посоветовали начинать с ними с простого. Показывать картинки. Я так и сделала, на что дети мне заявили: «Почему вы с нами как с дебилами? Давайте русским заниматься!» И мы занимались: переписывали с доски предложения по нескольку раз. Но дети очень быстро уставали. Приходилось постоянно делать перерывы. Заставлять учить их правила бесполезно. Многие из них растут в неблагополучных семьях. Родители не следят, выучил их сын уроки или нет. Отсюда никакой успеваемости. Да что говорить, в классе коррекции стали проводить «открытые» уроки. Такие занятия предполагают жесткую дисциплину, хорошие ответы. А детям всё равно, кто к ним пришёл: завуч, директор, Брэд Пит, да хоть сам президент! Они просто не понимают этого. И мне влетало за то, что нет дисциплины на уроках, но не привязывать же детей к стульям?
Две девушки, которые пришли работать в школу вместе с Марией, в скором времени уволились. Их классы распределили между оставшимися учителями. Нагрузка увеличилась.
— Если сначала мы сразу после уроков уезжали домой и там в спокойной обстановке проверяли тетради, готовились к урокам, то потом в школе пришлось просиживать до вечера. Это очень неудобно, ведь рабочее место учителя не оборудовано оргтехникой и бесплатным Интернетом.
Путь к знаниям лежит через «неуды»
Мария рассказывает, что им запрещали ставить «двойки».
Но если ребёнок не знает материал и не старается его понять, какую ещё оценку можно поставить? Нам в свое время лепили, и единицы ставили. И мы их исправляли. Я лично не понимала химию, четыре раза получала «колы» за контрольные работы. Тем не менее, приходила в школу к 7 утра, переписывала, старалась. В итоге за старание и усидчивость мне и ставили положительную оценку. На мой взгляд, детям без «двоек» нельзя. Если они не хотят учиться, то в конце года им все равно приходится заниматься, тянуться, чтобы исправить оценки. Они просят индивидуальные задания, выходят к доске.
И в то же время, по словам моей собеседницы, современные ученики достаточно подкованы юридически. Например, они знают, что учитель не имеет права забрать на время урока мобильный телефон, так как это частная собственность:
— В принципе конфликтов из-за мобильников почти не возникало. Когда мы учились, телефоны появились в 10-11 классе. Естественно, всем было интересно. Сотовый ходил по рукам. Учитель забирал его и отдавал после уроков. Мы понимали, что сами виноваты. Сейчас многие дети не понимают с первого раза. Качают права. В основном старшеклассники. Мне приходилось изымать телефон только однажды.
Недетские игрушки
Но маленькая зарплата, непослушание учеников, плохая успеваемость не самое страшное. Учителей попросту не уважают. Мария рассказывает, что её часто путали со старшеклассницами, писали любовные записки, дарили цветы. И это было приятно. Но было и много других неприятных моментов.
— Особых требований к внешнему виду не предъявляли. Главное, чтоб не было вырезов, юбки длиной до колена, можно чуть выше. Но я никогда не забуду свой первый урок в коррекции. Объясняю материал, увлеклась, в классе тишина и вдруг раздаются смешки. Я посмотрела вниз и увидела, что у моих ног лежит мальчишка и заглядывает мне под юбку! Как вести себя в такой ситуации и что делать? Ни в каком учебном пособии про это не написано! Я была в шоке.
Дальше – хуже. Мария вела урок, когда дверь кабинета открылась и в проёме показалась рука. Она сжимала, стыдно сказать, игрушку для взрослых. Ярко-красного цвета. Ученики похихикали. Девушка решила проигнорировать наглую выходку. Но через несколько минут дверь снова открылась, и в проёме снова показался неприличный предмет.
— Я вышла в коридор. Там был парнишка. Взяла его за руку и потащила к директору. Уже перед кабинетом парень говорил, что больше так не будет. Да и мне не хотелось этого, если честно, ведь он был нормальным отзывчивым, добрым учеником. Но простить такую выходку я не могла. Сдала его директору и отправилась дальше вести урок. Чем уж там дело закончилось, я не знаю. Не интересовалась. Скажу одно, мы себе такого никогда не позволяли. Самое страшное, что мы делали: пуляли друг в друга на переменах водой из шприцов.
— Может быть, стоило спросить совета у более опытных педагогов?
— Думаю, нет. Что бы я им сказала? Да и потом, когда мы только-только начали работать, элементарно не умели заполнять журнал. Оценки выставляли в специальную тетрадь. Нас обещали научить, но после на все просьбы отвечали отказом. В итоге получилось так, что первая четверть заканчивалась, а в журнале у детей не было ни одной оценки по русскому языку. На нас начали давить, и когда мы объяснили, что не знаем правил, сказали, заполнять, как получится. О каких вообще советах можно говорить?
Когда Мария сообщила руководству, что собирается уходить из школы, её заявление приняли с неохотой.
Мария общается со своими бывшими коллегами и приходит в ужас. Девушки рассказывают, что времени на себя любимых почти не остаётся: бесконечные тетради, конспекты, уроки. Некогда заводить новые знакомства и устраивать личную жизнь:
— Я считаю, что учителем нужно быть по призванию. А ещё с сильной нервной системой. Я же не чувствовала себя комфортно в той среде. Каждый урок для меня был пыткой.
Сейчас те ученики, которых когда-то учила Мария, подросли. Они переписываются в социальных сетях со своим бывшим педагогом и частенько спрашивают совета, как поступить в той или иной ситуации.
Елена СМИРНОВА.