Как известно, бывших чемпионов не бывает. Они наша гордость. Они стали практически родными. И если медали имеют свойство тускнеть, то их жизнь для нас по-прежнему ярка и интересна.
Когда легендарная боксерка Надежда Торлопова вошла в редакцию, я, перед тем как включить диктофон, оповестил коллектив: «Наша Надя приехала!»
Тебе судьбу мою вершить…
— Надежда, тепло семейного очага греет душу сродни олимпийскому огню?
— Со временем все отчетливей понимаю — невозможно оторвать спорт от личной жизни. Недавно умер мой тренер Сергей Николаевич Клочков… Как-то вдруг, неожиданно. Когда только пришла в бокс, у меня было два наставника. Морозов и Клочков. Сергей Николаевич в 2007 году вывозил на первые соревнования, которые я выиграла. Он стоял у истоков моих побед. Хоть и недолго, но это во многом определило судьбу. Уже после Лондонской олимпиады, когда родила дочу и приняла решение вернуться в большой спорт, возник вопрос: какого тренера выбрать? Пришла к Клочкову. Что сыграло? Он очень добрый был человек. Нередко помогал мне в непростых жизненных ситуациях. Понимаете?
— Сам он многого добился в боксе?
— (Смотрит в окно.) Сергей Николаевич был кандидатом в мастера спорта. Но главное его призвание — наставничество. И, конечно, тренерская грамотность и душевные качествами очень на меня повлияли. И как-то все незаметно переросло в искреннюю дружбу. Когда узнала о смерти наставника, была в шоке! Я по натуре сильный человек, но что-то внутри оборвалось. Ему ведь было всего 52 года. А совсем недавно, 24 декабря, мы крестили дочку Владу, и он стал крестным папой.
— Очень печально. Но жизнь продолжается.
— Об этом мало кто знает — выхожу на работу тренером в «АРС» на место Сергея Николаевича. И приложу все силы, чтобы достойно продолжить его дело. Несмотря ни на что, хочется верить в лучшее. Есть мысль не остаться безучастной к вновь создаваемому областному Центру спортивной подготовки. Хочется развивать костромской спорт. И не только бокс. Я через многое прошла и знаю, как непросто спортсменам и как им помогать.
— Уверен, получится.
— У меня принцип — если за что-то берешься, то доводи до конца! И в кабинетах чиновников, и в залах никогда не действовала по чьей-то указке, если это не шло на пользу общему делу.
А ну-ка, девушки
— Девушек к большим соревнованиям почему-то готовят исключительно мужчины. Зачастую с матюгами, шлепками. И ведь не огрызнешься: «Не нукай, не запряг». А вот если кто-то на уроке физкультуры рискнет одернуть старшекласснице маечку, то тут же окажется в программе Андрея Малахова!
— Честно говоря, я об этом не задумывалась. Видимо, считается, что в тренере-мужчине есть стержень. И для достижения результата многое идет в ход в порыве эмоций. А школа не допускает подобного. Учитель — не одержимый старший товарищ, работающий с тобой в одной связке. Да и пятерка в дневнике — далеко не олимпийская медаль. По большому счету, когда ты на тренировке, нет разделения по половому признаку. Ты просто спортсмен! Я на эту тему даже писала дипломную работу, когда заканчивала летом факультет физвоспитания КГУ.
— Вот бы эту работу глянуть…
— Конечно, на ринге разделяют мужской и женский бокс по так называемым гендерным признакам. Но я вам скажу, что иногда женский бокс смотрится намного агрессивней.
— А уж как смотрятся ролики в Интернете, когда школьницы таскают друг друга за волосы!
— На улице, в школе я не дралась. Поэтому все удивились, когда надела боксерские перчатки. В детстве, наоборот, пресекала все конфликты. Вот у меня сестра, да. Как только чуть что, она раз – и все. Но я тоже была крепкая, здоровая, высокая. Силу чувствовала. Но не агрессию. Другое дело — спортивная злость. Правда, когда уходишь с ринга, даже проиграв, все исчезает. Чаще после поражения злилась на себя.
— А я знаю другие примеры. Печально знаменитый французский биатлонист Мартен Фуркад недавно смертельно обиделся на российских коллег на чемпионате мира. Взял и ушел с пьедестала.
— Это касается не только биатлона. Все не могут успокоиться, обвиняют наших спортсменов в каком-то допинге. Нам милдронат официально выдавали в сборной врачи. И мы спокойно, открыто принимали. Как не доверять специалистам?! Ну, глянешь в Интернете, для чего препараты. И все. О запрещении там и речи не было! Это какие-то политические игры на самых верхах. До них не дотянуться. А руку своему сопернику пожать ты должен в любом случае. Хотя бы ради элементарного уважения. Однажды на турнире в Сербии я не пошла на вручение медалей. В финале боксировала с китаянкой. Выиграла по всем статьям. Но мне просто не отдали золотую медаль. Вспылила на судей, сидела и ревела. Но опять же, соперница тут ни при чем. Я и ей, и ее секундантам пожала руки.
Серебряный звон гонга
— Ходят слухи, что в 2012 году, перед олимпийским финалом с американской боксеркой, вас пытались вдохновить другим «допингом». Якобы непрерывно звонили из Костромы: «Надя, давай! Машины-квартиры тебя уже ждут!»
— (Долгая пауза.) Знаете, на Олимпиаде в Лондоне я не чувствовала особого давления. Сильнейший моральный прессинг был на чемпионате мира в Барбадосе. 2010 год. У ринга — что-то невероятное! Советы, наставления, рекомендации. Причем в такой возбужденной форме. Хотя украинку, с которой встретилась в финальном бою, раньше спокойно побеждала досрочно. И тут тоже досрочно ее одолела за явным преимуществом. К чему надо было так нагнетать обстановку?
— Может, у семнадцатилетней американки Кларессы Шилдс, которой вы уступили олимпийское золото, была мотивация весомей? Вроде как она, выросшая в гетто, поставила на кон все. И теперь — национальная героиня США.
— К тому поединку, на мой взгляд, был не совсем правильный подход нашего тренерского штаба. Даже не записали на видео ее предыдущий бой, чтобы спокойно все разобрать. Я не хочу никого винить. Конечно, проиграла я. Но когда хотела увидеть, что собой представляет чернокожая соперница, услышала: «Да чего, Надь, смотреть?! Ее никто не знает. Ничего там сложного нет. Прыгай на ногах». Какое прыгай на ногах?! Извините меня, если я иду и бью. А мне: «Давай, играй!» Вот и доигрались… Потом даже девчонки говорили: «Надя, это была не ты. Это была не твоя манера ведения боя». До сих пор иногда прокручиваю в голове те моменты.
Тройка лидеров
— И все же в Костроме, как ни крути, образовалась монолитная тройка легендарных спортсменов: Голубев, Олюнина, Торлопова. Но так ли вы монолитны, как кажется?
— (Улыбается.) Отношения между нами добрые, душевные. Они были долгое время вдвоем, и вот появилась я. Хорошо приняли. Мне всегда приятно с ними общаться. У нас нет конкуренции, обид: мол, кого-то чаще приглашают на торжественные мероприятия, кого-то реже. Слышала и такое мнение со стороны: они — свадебные генералы на соревнованиях. Факелы носят, флаги. А видели бы вы с какой гордостью смотрят на нас начинающие спортсмены. Не с завистью, а именно с гордостью! Для них это воплощение успеха не столько отдельного человека, сколько всей страны. Чем плох, скажите, такой пример?
— В североосетинском селе Ногир аж четыре олимпийских чемпиона. Им даже воздвигли памятник возле местной администрации.
— Конечно, нам о таком приходится только мечтать. Но было бы здорово, если кто-то вольется в нашу тройку. Это будет лишним подтверждением развития костромского спорта.
— При этом заметил — чем выше пьедестал, тем человек скромнее.
— Мне многие говорят, что в жизни свои заслуги оцениваю без пафоса. Нет такого: смотрите, я — чемпионка мира, то да се. Отношусь к этому очень спокойно. И даже, в какой-то степени, пренебрежительно. Меня порой за это ругают.
— Но ведь узнают на улицах?
— Узнают. Недавно стою в супермаркете. Проходит мимо парень: «Здравствуйте!» Поздоровалась в ответ и начинаю вспоминать: кто-то знакомый? А он улыбается: «Вы меня не знаете. А вас знают многие». Значит, следил за моей карьерой, переживал. Конечно, такое внимание приятно.
— Я уж не говорю о президентском внимании.
— В 2010 году, когда мы «мир» выиграли, были на приеме у президента Медведева. Через два года, во время чествования олимпийцев в Кремле, подхожу к Путину: «Мне, Владимир Владимирович, повезло. Захватила двух руководителей государства». Он улыбнулся, и мы вместе сфотографировались.
— Что помешало завершить карьеру на Олимпиаде в Рио?
— Честно вам скажу, когда вернулась в сборную, такого приема не ожидала. Было какое-то пренебрежение, будто я не серебряная призерка Лондона, а что-то у кого-то украла. Дали понять, что теперь есть свои фавориты и мне здесь делать нечего. А я и не требовала ничего особенного. Дайте лишь право конкурировать со всеми. Была готова ра-бо-тать.
Наши славные дать имена
— И?
— И я решила снова стать мамой. Так появилась дочка Влада.
— Сколько теперь наследников?
— (С гордостью.) Трое! Станислав, Вероника и Владислава. Сыну девятнадцать. В армии он, скоро вернется домой. Служит в знаменитом московском Семеновском полку.
— Красивые у всех имена. Старший в обиду себя не дает? Вы же в свое время привели его в бокс.
— Это он меня привел! Конечно, крепкий, видный, высокий, внушительного телосложения мальчик.
— Надежда, вы принесли огромную славу отечественному спорту. Хотя корнями — немка.
— Моя девичья фамилии Бухгорн. В Германии даже есть целая деревня с таким названием. Папа у меня поволжский немец. А в Кострому мы приехали из Казахстана.
— Какие предпочитаете цветы?
— Намекаете на приближение Восьмого марта? Меня устроит любой красивый букет. Будь то розы, лилии, тюльпаны или простые ромашки. Хотя пока не до романтики, всецело отдалась крохе доче. С Вероникой такого не получилось. Думала тогда о продолжении карьеры. Теперь же боюсь упустить что-то важное, хоть и едва заметное. Маленький человечек меняется с каждым днем. Кайфую. При этом хочется работать, ходить в гости, красиво выглядеть: прическа, украшения, галантерея.
— Кстати, вы сегодня в перчатках пришли?
— (Смеется.) Да. Показать в каких?
Дмитрий ТИШИНКОВ.
Фото Николая Суворова и из архива Надежды Торлоповой.