Нынешний год для антимонопольных органов Российской Федерации является юбилейным. Отсчет работы ведомства ведется с 14 июля 1990 года, когда был образован предшественник ФАС — Государственный комитет РСФСР по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур (ГКАП России).

Но хотя круглая дата – хороший повод поговорить о работе Костромского УФАС, разговор с Олегом Ревельцевым, возглавляющим управление в течение последних шести лет, не свелся к обычным для юбилейных интервью темам.

— Олег Владимирович, Вы закончили механический факультет нашего «технолога» по специальности «технология машиностроения». Как полученное образование сочетается с вашей нынешней работой?

— Действительно, базовое образование у меня техническое. Но хочу заметить, что, когда нас готовили на инженеров-механиков, уровень подготовки был очень высоким. Нас учили самому главному – не просто что-то спроектировать, но и понять, как это будет работать в будущем, а также найти массу информации, необходимой для сложных технологических решений. Поэтому выпускники нашего факультета были способны мыслить. А это самое главное.

Остается добавить, что в 2000 году я прошел переподготовку по специальности «Государственное и муниципальное управление» в Волго-Вятской академии государственной службы.

— А вообще специалистов-антимонопольщиков у нас где-то готовят?

— Антимонопольный орган объединяет две основные функции – пресечение недобросовестной конкуренции, это юридический аспект, и содействие развитию конкуренции, это экономическая часть нашей работы. А для того чтобы понять, есть доминирование или нет, мы должны изучить рынок.

Что касается учебных заведений, то у Федеральной антимонопольной службы есть учебно-методический центр в Казани. В прошлом году была открыта магистратура в Воронежском государственном университете. В Оренбурге открывается кафедра. В свое время и у нас в Костроме, в КГТУ, возможно, впервые в России начал преподаваться курс «Конкурентное и потребительское право».

Но так, чтобы получить диплом специалиста-антимонопольщика, такого пока нет. Хотя это было бы неплохо. Пока же оптимальным для работы в антимонопольной службе является набор из юридического и экономического образования.

— Почему в свое время вы решили пойти работать в УФАС?

— Надо было кормить семью. Я в детстве мечтал быть инженером-механиком, работать с железками. Мне было интересно смотреть, как из стальной болванки получается какое-то красивое изделие. В то время, когда я выбирал профессию, было много посылов к робототехнике, к вычислительной технике. Тогда это было модно.

— Что же вы изменили мечте?

— Я ей не изменил, я закончил вуз по выбранной специальности. Но в 1993 году, когда получил диплом, шло массовое закрытие промышленных предприятий. Поэтому из моего потока, а это почти 80 инженеров-механиков, сегодня остались в профессии два или три человека.

Так получилось, что я устроился работать в антимонопольное управление, не загадывая, что это надолго. Но буквально через год или два уже не помышлял о другой сфере деятельности, потому что защита прав потребителей, защита конкуренции, контроль за рекламой оказались очень интересным делом. И сегодня у меня даже мыслей не возникает о смене работы.

— Вашим предшественником был хорошо известный в Костроме человек, поэт и художник Павел Викторович Романец. Можно ли назвать его вашим учителем?

— Конечно, я могу назвать его своим учителем. Мы периодически встречаемся, потому что человека с таким опытом, и жизненным, и профессиональным, нужно слушать. Это не значит, что я всегда следую его советам и разделяю его позиции, но не принимать во внимание его точку зрения не могу. Нельзя игнорировать опыт людей, которые добились в своей деятельности определенных результатов.

Напомню, что Павел Викторович был двигателем и апологетом образования в сфере защиты прав потребителей. И сегодня он продолжает работу в этом направлении.

— Мы часто слышим заявления властей о том, что ремонтировать областные дороги должны костромские ДЭПы, а поставлять продукты питания в школы и больницы региона должны наши, костромские предприятия. Это, мол, и поддержка местных производителей, и налоги в региональный бюджет. Аргументы понятны, но с таким подходом не превратится ли Костромская область в удельное княжество?

— Такие призывы мы называем действиями в ущерб конкуренции. Любая закрытая система рано или поздно ведет к стагнации. Но это не означает, что не нужно поддерживать местных производителей. Нужно, но обязательно на принципах конкуренции, открытости и гласности.

Все предыдущие годы чиновники различного уровня периодически принимали решения о защите внутреннего рынка. Но когда их действия не соответствовали закону, антимонопольный орган реагировал на нарушения.

В 2010 году областные власти рассматривали вопрос о запрете вывоза костромского молока за пределы области, обосновывая это тем, что местным переработчикам не хватает сырья. Однако этого не произошло, потому что мы сделали предупредительные шаги. Можно вспомнить и историю с региональными алкогольными марками или с марками на лес.

Как это не удивительно, но по статистике нарушения антимонопольного законодательства органами власти составляют половину всех нарушений (вторая половина приходится на монополистов). В том числе это относится и к Костромской области.

 — Сегодня в российской экономике модная тема – импортозамещение. Но ведь по сути импортозамещение — это искусственное ограничение конкуренции. Согласны с такой оценкой?

— Первый вопрос, который у меня возник после объявления о курсе на импортозамещение, а почему раньше мы этого не делали?

И в Российской Федерации, и в Костромской области есть определенные «точки роста» — производства, способные заместить импортные товары. Но по многим позициям у нас нет альтернативы импорту. Мы проигрываем зарубежным производителям в себестоимости, в степени автоматизации, в производительности труда. А каким образом государство может повлиять на эти факторы, воздействовать на частный бизнес? Только через систему «кнута и пряника».

Импортозамещение – это не зло и не благо, а инструмент изменения ситуации на рынке. Если он будет использоваться грамотно, то положение будет меняться к лучшему. Да, для местных товаропроизводителей сегодня настало время, когда у них временно нет конкурентов. Но между собой-то они продолжают конкурировать.

— Как вам идея объединить ФАС с Федеральной службой по тарифам (ФСТ). Когда и как это произойдет на региональном уровне?

— Я не вхожу в число лиц, которые определяют, когда и что должно быть объединено. Да, первый шаг сделан, и он, наверное, оправдан, поскольку не очень хорошо, когда за одной и той же сферой наблюдают несколько органов. Это и дополнительные издержки для бизнеса, и определенное дублирование в работе контрольных органов, и проигрыш в скорости принятия решений.

Глобальная задача принятого решения об объединении ведомств – уйти от затратного механизма формирования тарифов и выработать стимулирующий механизм, при котором тарифы бы не росли, а может даже и снижались.

В свое время антимонопольное ведомство занималось тарифным регулированием в двух сегментах, транспорт и связь, так что опыт у нас есть.

А на уровне регионов выстроена система региональных энергетических комиссий, которым переданы функции тарифного регулирования. У нас в области это департамент государственного регулирования цен и тарифов.

Но я не думаю, что объединение на региональном уровне произойдет в ближайшее время.

— УФАС заботится о развитии конкуренции в экономике. А может, и в политике необходимо применять антимонопольное законодательство? Например, по итогам сентябрьских выборов в Костромскую областную думу одна из партий получила 28 мест из 36, то есть заняла доминирующее положение на политическом поле. Разве монополизм и отсутствие конкуренции в политике не столь же опасны, как в экономике?

— Могу привести такой пример из региональной практики. Предприятие в одном из районов области долгое время занимало сто процентов рынка по своему продукту. Но вдруг у него появился конкурент, который за три месяца уничтожил монопольные позиции этого предприятия, причем не прибегая к демпингу. А потом там появился третий продавец, и началась такая конкуренция, что потребителям оставалось только радоваться богатому выбору. То же самое возможно и в политике: сегодня ты самый крупный, самый мощный, а завтра от былого величия может не останется и следа.

— Есть еще одна сфера жизни, на которую можно спроецировать деятельность антимонопольщиков. Это семейные отношения. Ведь что такое брак? Это отказ мужчины и женщины от конкуренции со стороны третьих лиц, поскольку муж и жена обязуются быть верными друг другу (буквально «картельный сговор»). Или в данном случае монопольное право – это благо?

— А вот здесь я бы скорее обратился к религиозной трактовке института семьи. Есть два человека, которые не просто ведут совместное хозяйство, а растят детей, следуют семейным традициям. А разве может быть конкуренция между двумя родителями или между родителями и детьми?

Конечно, элементы спора, соревнования можно найти везде, но лично я не готов проводить аналогию между семейными отношениями и рыночной средой.

Алексей УХАНКОВ.

Фото Николая Суворова.

Текст впервые опубликован в «Костромской народной газете» (№49 от 9 декабря 2015 г.)