На небольшом пятачке на несколько часов сходятся воедино век 19 и век 20, война и мир, дворяне и крестьяне, и получается искрометный краеведческий напиток. В Нерехтской межпоселенческой библиотеке им. М. Диева прошла девятая краеведческая конференция «Нерехтская земля: история, памятники, люди». Удивительно, но факт: это краеведческое мероприятие давно перешагнуло районные рамки, его с нетерпением ждут и в Костроме, и в других городах. И все просто уверены, что здесь непременно будут сенсации.
Якушкины: декабрист, чиновник, разведчик
Не знаю, как насчёт сенсаций, но прозвучало действительно много интересного. Например, о дворянах Нерехтского уезда — Васьковых, Якушкиных, Бизеевых. Только полные парадоксов генеалогические открытия по поводу рода Якушкиных чего стоят. Самый знаменитый представитель — декабрист Иван Дмитриевич Якушкин. Замечательна личность его сына — Евгения Ивановича Якушкина. Рождён немного спустя после ареста отца, с которым увидится только через двадцать семь лет, когда направится в сибирские края по служебной надобности.
Анастасия Якушкина, как и другие жёны декабристов, хотела последовать вслед за мужем, но детей взять с собой не разрешили, а их оставить она не смогла. Евгений Якушкин (назван в честь Евгения Оболенского, близкого друга Ивана Якушкина), получивший блестящее юридическое образование, служил в Ярославле управляющим палатой государственных имуществ, принимал активное участие в проведении реформы по отмене крепостного права. Любопытно, что своих крестьян освободил без всякого выкупа. Особо мы все должны быть благодарны этому человеку за труды по сбору и сохранности архивных материалов о декабристах. Если б не он, то мы бы не имели представления о портретных данных многих ссыльных. Но как связаны Якушкины и Нерехта? Всему причина — второй брак Евгения Ивановича. Его избранницей стала Мария Александровна Бизеева, представительница дворянского рода Бизеевых, тесно связанного с нерехтской землёй.
Сын декабриста частенько живал в селе Марьинском, совладелицей которого и являлась его вторая супруга. По свидетельству некоторых современников, поздний брак Якушкина удивил многих. Его избранница была по тем временам изрядно немолода (за сорок), к тому же и собой нехороша, да и умом не слыла. Зато считала себя большой умницей и обладательницей очаровательной внешности. А уж кокетства ей было не занимать. Любопытно, что у Якушкина имелся соперник в лице пожилого помещика-гусара, тоже претендовавший на руку и сердце дамы постбальзаковского возраста. Учитесь, женщины! Как бы то ни было, брак получился вполне удачным, супруги жили в добром согласии. Старший сын Евгения Якушкина (от первого брака, разумеется) — Вячеслав Евгеньевич Якушкин — известен как исследователь истории русской литературы и депутат первой Государственной Думы Российской империи.
Его младший брат, Евгений Евгеньевич Якушкин, был директором 7-й московской гимназии, именно он стал хранителем богатейшего архива своего отца. Именитый генеологовед из Санкт-Петербурга, Игорь Васильевич Сахаров, повествующий о роде Якушкиных, привёл любопытные данные. Сын Вячеслава — Иван Якушкин, известный учёный-растениевод, к сожалению, отметился в истории грустными обстоятельствами. Будучи правой рукой академика Лысенко, он содействовал расправе над выдающемся генетиком-растениеводом Николаем Вавиловым. Его же сын, Дмитрий Иванович Якушкин, вошёл в историю как выдающийся советский разведчик, который долгие годы жил в США, числясь формально советником посольства, а на деле возглавлявший советскую резидентуру. И, наконец ещё одно говорящее имя — Дмитрий Дмитриевич Якушкин, пресс-секретарь первого президента России Бориса Ельцина, ныне видный банковский работник. Он сын генерала КГБ, того самого разведчика. Так что всякое случается в генеалогических чащобах: и Сенатская площадь, и сибирская каторга, и Белый дом…
Завещал все имуществе школе
«И где же это все, Господи!» — только и остаётся воскликнуть, послушав рассказ научного сотрудника из Плесского краеведческого музея Любови Левашовой об Уткинской сельскохозяйственной школе, основанного на воспоминаниях её выпускника Анатолия Базанова. Вот о какой утрате надобно искренне пожалеть! Уткин, в честь которого было названо это передовое по тем временам учебное заведение (прототип будущих профтехучилищ и техникумов), действительный статский советник, в своё время магистр Московского университета, вице-президент Вольного экономического общества и одновременно помещик, имевший владения в Нерехтском уезде. Среди прочих деревень владел и сельцом Каликино. Своё имение в размере 1668 десятин Василий Иванович завещал земству с условием организовать в нем школу для бесплатного обучения крестьянских детей образцовому сельскому хозяйству. Школа была открыта в 1871 году, но вскоре объявился некий самозванный наследник, которого интересовало не просвещение народа, а прибыль от продажи здешних лесов. Потом его, вроде как, привлекли к суду, а низшая сельскохозяйственная школа была вновь открыта — в 1882 году. И это было замечательное учебное заведение. Столько тепла в воспоминаниях выпускников!
Ксенофонт Умнов — ученик 3 класса Уткинской школы, 1916 г.
Согласно завещанию, школа принимала на полное содержание 10 учеников, 5 девочек и 5 мальчиков. Кроме них можно было принимать и других учащихся, но уже на платной основе. «Бюджетникам» кроме бесплатного обучения и питания полагалось обмундирование: полушубок дубленый, тёплые валенные сапоги, шапка зимняя, летние брюки и жилет, пальто или блуза черного сукна, летние кожаные сапоги, по четыре пары белья рубах и так далее. В школу принимали по десять человек ежегодно. Всего обучались 50 учащихся. Учительский коллектив состоял из пяти педагогов, считая директора, который тоже вёл уроки. Помимо общих дисциплин (русский язык, арифметика, география, история, физика, химия, минералогия и др.) преподавались специальные предметы: земледелие, скотоводство со скотоврачеванием, садоводство и огородничество, лесоводство и землемерие.
При школе имелись сельскохозяйственная ферма, огород, сад, питомник плодовых растений, пчельник, мастерские — столярная и кузница. Выпускник Базанов вспоминает: «Полдня учились, полдня работали, точнее занимались практикой. Под наблюдением учителей пахали, боронили, сеяли. Сами жали с помощью конной линейки, молотили , веяли, убирали зерно в амбары. Носили воду с колодца, сбрасывали снег с крыши, набивали погреба, расчищали зимой пруд для катания на коньках. Назначались в помощь кузнецу, столяру. Топили баню — в пятницу для учителей и служащих, а в субботу для учащихся. Работы было много, но и учеников много». Не знаю, как вам, но мне все эти подробности о жизни в сельхозшколе представляются чудесными и, увы, навсегда утраченными. «Но самой главной заботой был скотный двор.
В шесть утра дежурный будил 8 человек, которые вставали и шли на двор — давали корм жвачным, поили, чистили животных скребницами и щетками, выгребали навоз, настилали свежую солому. К 8 утра на скотный двор приходили ученики старших классов, мыли руки, надевали белые фартуки и садились доить коров, сливая молоко в пятиведерные цистерны, которые передавали на сепаратор. К 9 утра все возвращались в школу. Пили чай, некоторые после этого ложились спать до обеда, иные играли в шашки или учили уроки». Любопытны воспоминания и про сенокосную пору и про занятия в лесу таксацией — измерением и записью толщины деревьев. Все это делалось, чтоб выгодней продать лес подрядчикам-лесозаготовителям, скупавшим лес на корню. Как же много знали и умели эти юные агрономы низшего звена! Большое внимание в Уткинской школе уделялось воспитанию учащихся, приобщению к культуре. В бывшей помещичьей усадьбе устраивались спектакли (в них участвовали не только учащиеся, но и учителя, и соседи-помещики), литературные и танцевальные вечера. С воспитанниками часто проводились беседы — о будущей их деятельности, значимости грамотного труда на земле, обсуждались недостатки, замеченные в среде учащихся. По окончании школы выпускники становились, как правило, управляющими, приказчиками, садовниками.
Это славное учебное заведение просуществовало до 1919 года, впоследствии все наглядные учебные пособия были перевезены в Плес, где был образован сельскохозяйственный техникум. Школьные же здания отошли местным коллективным хозяйствам. Ныне от уткинской школы не осталось и следа. А сельхозтехникум преобразован в колледж туризма и бизнеса. Во всей этой истории утешает одно. Юные краеведы из фурмановского профлицея (Ивановская область) обнаружили в селе Иванцево возле храма в труднопроходимых зарослях большой мраморный памятник, на котором было написано: «Действительному статскому советнику Василию Ивановичу Уткину, завещавшему все своё имущество в учреждение земледельческой школы в сельце Каликине. Благодарное Нерехтское земство. Скончался 29 апреля 1870 года 76 лет от роду». С тех пор ребята разыскали немало материала об этом удивительном человеке. Увы, склеп мецената был разорен вандалами, и тогда после полученного разрешения состоялось перезахоронение останков В.И. Уткина в ограде храма Всех Скорбящих Радость (город Фурманов), здесь установлен и памятник. За ним теперь ухаживают лицеисты. При желании и мы можем съездить и поклониться.
И побывать на линии Маннергейма
Так и хочется воскликнуть: вперёд в прошлое! Взглянуть хотя бы одним глазком, прикоснуться рукой, сравнить их заботы с нашими сегодняшними. Именно это, по-моему, и удалось докладчикам краеведческой конференции. Столько интересных фактов, говорящих деталей и невольных перекличек с современностью! Галина Панченко (Плесский музей-заповедник) дотошно вникла в проблемы зерноторговли в Плесе в 19 веке и начале 20-го. Тамошние предприимчивые купцы возили зерно по Волге во многие крупные города, и лишь строительство железной дороги от Иваново до Кинешмы подорвало оптовую торговлю хлебом. И кто как выживал из купцов-зерноторговцев в новых экономических реалиях- тоже благодатная тема для вдумчивого краеведа. А уж какая перекличка с современностью!
Баржи у левого берега Волги в районе Плеса, 1890 г.
Самый юный из докладчиков учащийся гимназии г. Нерехта Роман Мазаев обратился к теме, которую почему-то принято «перелистывать» — советско- финской войне, причём об её участниках-нерехтчанах. Интерес к этой странице истории у юноши неслучаен: на «финской» воевал его прадед Нестеров Николай Александрович. Погружаясь в тему, Роман собрал воспоминания, сохранённые потомками участников войны, фотоматериалы, обратился к печатным материалам тех лет — выпускам газеты «Сталинская правда» (печатный орган Нерехтской РКПб) и «Северной правды».
Мало того, лично побывал в местах боев, своими глазами увидел сохранившиеся до сих пор дзоты и доты легендарной линии Маннергейма, мощного комплекса финских оборонительных сооружений, считавшегося неприступным. Его семья там встретилась с финнами, которых тоже позвала на поиски память о воевавших здесь предках. Вместе бродили в заросшей лесами местности, находили сохранившиеся части укреплений, стояли у этих неприступных некогда стен и думали каждый о своём. Нет свидетельств правдивей чем безыскусные воспоминания простых людей.
Сохранился рассказ Нины Лапшиной. В 1939-м ей, медсестричке, исполнилось восемнадцать. Она только что переболела малярией, а тут повестка в военкомат. Вспоминает, что в Великих Луках, куда их привезли было много нерехтских из сельской местности. Морозы стояли под сорок. Госпиталь, в который направили девушку, располагался на площади Тимирязева. В качестве головных уборов сотрудникам госпиталя выдали фуражки. После того как Нина обморозила уши, заставили фуражки поменять на буденовки. Морозы косили и бойцов Красной Армии. «Раненых было мало, много было обмороженных» — из записанных воспоминаний. Уроки были извлечены дорогой ценой — ценой солдатских жизней. После окончания «финской» в нашей армии было проведено переобмундирование.
Нина Павловна Лапшина
Новые данные о пропавших без вести в годы Великой Отечественной войны представил благочинный Нерехтского округа протоиерей Сергий Фатхутдинов, который не один год занимается поиском данной информации. Историю использования электричества в дореволюционной Нерехте осветил в своём выступлении молодой краевед Владимир Николаев. Оказывается, были даже проекты (увы, нереализованные) по созданию сети уличного освещения в Нерехте и линии электрического трамвая Плес — Середа.
Большой отклик у аудитории, а она была преимущественно женской, вызвало выступление выпускницы Санкт-Петербургского университета промышленных технологий и дизайна Елены Ляпиной. Девушка поведала об истории костромской народной вышивки как промысла и о том, как её можно использовать сейчас. Вышитое ею панно произвело неизгладимое впечатление.
Увы, обо всех выступлениях не расскажешь. Совершенно умилило последнее и внеплановое. Библиотекарь Лия Аркадьевна Шубина из Марьинского держала в руках внушительной толщины самиздат воспоминаний бывшего колхозного счетовода Вениамина Кургузова. Им подробно описан быт и нравы дореволюционной, революционной и советской деревни Петелиха. Деревни нет, но сколь колоритны воспоминания о ней. Отрывок о бочагах и тот очаровывает. Раньше река Ингорь была многоводна и богата рыбой. Мужики собирались всей деревней и бросали жребий. Таким способом решали, кому в каком бочаге ловить летом рыбу. Не только ловить, но и очищать его после весеннего половодья. Кроме того, был и женский и детский бочаг для купания, но очищали его тоже мужчины. По словам Лии Шубиной, книга-самиздат пользуется невероятным спросом читателей, за ней всегда очередь.
Остаётся добавить, что участников краеведческого мероприятия приходили поприветствовать руководители Нерехты и района, и весьма убедительно и даже вдохновенно говорили о необходимости издания материалов прекрасно зарекомендовавшей себя конференции. И обещали всестороннюю помощь. Так что не все лучшее в прошлом.
Алевтина НОВИКОВА.
