Не только плохие, но и хорошие вести не сидят на месте. Про деревню Русиново, что в Красносельском районе, народ рассказывает как про чудо, вынырнувшее из сказки. «Приехал богач московский, понастроил русских теремов и ферм европейских, вылечил мужиков от алкоголизма, дал зарплаты хорошие, и теперь там не жизнь, а малина». От интеллигенции про красносельский «город солнца» можно услышать снисходительное: «Любопытно, конечно. Только ведь это псевдокультура. Кич, пусть и приличного уровня…». А как насчет того, что лучше один раз увидеть?
Дорога к Русинову выходит на финишную прямую, и впереди появляются почти диснейлендовские башенки. Никакой не «дисней» – ворота на въезде действительно с башнями, а вот перед ними рослые, сотворенные из дерева Иван да Марья. Девица с караваем, богатырь в кольчуге и со щитом. Неплохо для начала!
Делали то, что просила душа
А вообще-то, начало было совсем другим. О новейшей истории деревни, а также – о стародавней рассказал нам Леонид Петрович Богомольный, отвечающий здесь за экскурсии. По его архивным изысканиям, свое название деревня Русиново (ударение на первом слоге) получило от одноименных племен – были такие славные русины, много претерпевшие за свою историю. Оказывается, в мире насчитывается 33 населенных пункта с таким же названием, семнадцать в России, один в Македонии, остальные – в Польше. В переписной книге Костромской губернии первое упоминание деревни датируется 1717 годом. Но быть бы нынешней красносельской изюминке обычной дачной деревней, коих не счесть на месте бывших колхозов, если б не столичный оперный певец Вячеслав Осипов, имевший в Русинове небольшой домик. Своими рассказами о здешних красотах зазвал он в гости своего друга, тоже москвича – Игоря Горского. Волга, дали чудные – все понравилось другу и жене его. Купили домик покосившийся и десять лет потихоньку благоустраивались. Отремонтировали колодец, единственный в деревне источник водоснабжения, заменили электроподстанцию (со старой, бывало, по неделе жители сидели без света), привели в порядок дороги (раньше весной и осенью добраться сюда можно было только с помощью трактора, а сейчас – по добротной бетонке). Дальше – больше… Пробурили скважину, появился в деревне свой водопровод. Но терема красоты писаной стали строиться много позже, когда у москвича финансовые дела пошли в гору. По заверению нашего экскурсовода, в Русинове поначалу и в замыслах не было никакого туристического проекта. «Делали то, что просила душа. Однажды Игорь Михайлович собрал нас: «Слушайте, в каждой уважающей себя деревне имелась мельница…». А дальше пошло по цепочке: часовня с колокольней, дома в русском стиле, «мост любви» через овраг…»
Жернов гранитный, жернов бетонный
В Русинове хоть сейчас сказочные фильмы снимай. Где еще найдешь такие декорации, причем не бутафорские, здесь же все настоящее и обжитое. Ветряная мельница муку мелет. Правда, работает от электричества, но то, как вращаются ветрила внушительных размеров, любопытствующим могут продемонстрировать. При мельнице создается музей. Из экспонатов особо впечатляют огромные жернова. Одни, сделанные из цельного гранита (весят тонны две, не меньше), привезены аж из Смоленской области. Позже в соседнем Захарове на речушке тоже нашли жернов гранитный – доставили сюда. Есть и достояние советских времен – бетонные жернова. На мельнице мне особенно понравились лестницы, называемые гусиным шагом. Ступеньки вырезаны таким образом, что взбираться наверх удобно и по самой крутой лестнице.
Маленькая деревянная церковь со звонницей, выстроенная в северных архангельских традициях, покрашена в небесно-голубые тона и смотрится как игрушечная, но все по-настоящему. Освящена в честь святой Елены. Много икон. Службы по большим православным праздникам проводит батюшка из соседнего села. И колокола на звоннице самые настоящие. Построить в деревне церковь – это замысел Майи Семеновны, супруги Игоря Михайловича. Путь из Москвы неблизкий, на дорогах всякое случается, как не поставить свечку с благодарностью после благополучного путешествия.
Терем, в котором проживают авторы преображения деревни, хорош особенно, и можно только фантазировать, насколько замечательно его внутреннее убранство. По рассказам, там тоже все в стиле русской старины. Домов, принадлежащих коренным жителям, совсем немного, строения дачников из Костромы и столицы выглядят, конечно, респектабельней. И вот феномен: не вся же деревня из теремов, а впечатление сказки остается. Красота, оказывается, тоже заразительна – здесь все жители стараются облагораживать свои жилища.
Мост с замочками
А сюрпризы в деревне едва ли не на каждом шагу. Есть своя добровольная пожарная дружина – с красной машиной и всей необходимой техникой, огромным резервуаром с водой (железнодорожная цистерна), закопанном в земле. Расположена пожарка в симпатичных бревенчатых строениях. Живописный ухоженный пруд тоже имеет противопожарное назначение, но сколько поэзии прибавляет! Два в одном (польза и романтика) – деревянный мост любви через глубокий сумрачный овраг. Сюда повадились приезжать молодожены, чтобы повесить на его перилах замочки, а ключи выбросить вниз. Приезжали даже из Ивановской области.
Детская площадка с шикарной избушкой на курьих ножках (ах, хороши эти огромные лапы!) и многочисленными деревянными сказочными персонажами – дело рук талантливого закарпатского мастера. Есть терем-клуб – в нем проводятся деревенские мероприятия и встречи с гостями. Аккуратно подстриженные деревья вдоль улиц, всюду клумбы с пышными цветами…
И что самое любопытное – деревня работает: пашет, занимается овощеводством (в огромных теплицах выращиваются огурцы, помидоры, болгарский перец), на фермах, которые не стыдно показать даже иностранцам, обитают коровы, козы, овцы, свиньи, куры, индюки. Здесь же есть своя молочная кухня по производству молока и сметаны. Говорят, что москвич Горский до сих пор недоумевает: что же это надо было сотворить с российским селом, чтобы исчезли из него стада буренок, а деревенские люди стали предпочитать натуральному порошковое молоко. Работники в Русинове есть и из местных, из близлежащих деревень, и приезжие – молдаване и закарпатцы. Последние, кстати, из гуцулов, из тех самых русинов. Приезжие трудятся усердно и вряд ли только потому, что до собственного дома добраться не так-то просто. И рады бы набрать местных, да где их найти. И лишь один говорящий штрих: дом под голубой крышей строила бригада из местных, после первой получки работники растворились на три месяца в «нирване», и их не могли найти. Так что программа трезвости (Горский оплачивал добровольное кодирование) здесь внедрялась неслучайно.
Каждой бы деревне по бизнесмену
Что думают о новейшей истории деревни коренные русиновцы? Валентина Павловна Петрова, хозяйка простого симпатичного дома (не терем!), вздохнув, произносит: «Хорошо теперь живется. Зимой и летом проехать можно – дороги есть, в деревне чистота, пожарная машина даже улицы моет. Вода проведена, я теперь стираю «автоматом» – это любованно. А красоту я и сама люблю». Откуда тогда вздохи? «Тяжело жить как на витрине. Все время экскурсии, народ, снуют туда-сюда, расспрашивают, а не все воспитанные, иные и в огород готовы залезть за ягодами». Вот в чем дело. А мне, привыкшей с детства считать просторы «родными и нашими», признаюсь, резали глаз высоченные заборы (ну, прямо частокол киношный), опоясавшие окраины деревни, в том числе и подходы к Волге. Частная собственность!
И все же, если б на каждую умирающую русскую деревню нашелся свой Горский, то можно смириться и с заборами. И пусть даже без теремов, с обычными домами, лишь бы возрождалась на земле жизнь. Сказочки?
Алевтина НОВИКОВА.