Когда четыре года назад жители села Романцево Буйского района узнали, что в их заброшенном детском саду собираются поселить для какой-то там реабилитации бывших алкоголиков и наркоманов из Костромы, то испугались и взбунтовались: «У нас своих алкоголиков хватает! Не согласны мы! Не согласны! Теперь ведь и детей на улицу не выпустишь». 19 декабря будет ровно два года как здесь функционирует центр рециализации и социальной адаптации для алкоголиков и наркоманов, ставших на путь выздоровления. Что удивительно, никто из местных больше не возмущается. Наоборот. Новым соседям теперь все рады. Столько пользы от них селу!
В деревню, в глушь…
История появления вышеназванного центра в костромской глубинке – это история энтузиазма человека по имени Николай Валентинович Крылов. Неравнодушие к бедам алкоголиков и наркоманов он объясняет так: просто пришла в жизни пора помогать другим. К тому же в родне насчитывается немало сгубленных водкой судеб. В отличие от тех, что ругает страдальцев от русской болезни за отсутствие воли, он понимает, что тут действительно болезнь. «Простите за грубое сравнение, но если у кого-то понос, то никаким усилием воли чистыми штаны не сохранить. Алкоголизм и наркомания – это некая одержимость ума (в голову в любой момент может прийти мысль: выпить!), на которую накладываются изменения биохимии организма. Это не излечивается. Остается одно – научиться жить абсолютно без алкоголя и наркотиков».
Педагог по образованию, Николай Валентинович прошел обучение в Москве на консультанта от химической зависимости, вплотную познакомился с американской моделью реабилитации, которая составляет «12 шагов» анонимных алкоголиков. Избранный к тому времени председателем регионального отделения фонда «Нет алкоголизму и наркомании», он отправился к главврачу психиатрической больницы: «Одними медикаментозными средствами проблему не решить, нужна специальная духовная программа». Ему поверили и пошли навстречу, так на базе больницы в Никольском открылся реабилитационный центр, где Крылов проработал десять лет. «Но именно там я понял, что тридцать дней реабилитации – слишком мало. Ну, пройдут курс, а дальше-то что? Домой, снова в объятия компании собутыльников? Говоря научным языком, кроме реабилитации, очень нужны социальная адаптация и ресоциализация – возврат утраченных навыков жизни в обществе. А у многих этих навыков и не было. Если в тринадцать – пятнадцать лет начинаешь принимать наркотики, то жизнь просто проходит мимо. Тогда нам удалось создать в городе на базе закрывшейся детской библиотеки социальную гостиницу для женщин-алкоголичек, ставших на путь выздоровления. Девчонки там живут четвертый год. С ними у нас заключен договор, по которому они должны работать, оплачивать часть коммунальных услуг и посещать группу самопомощи («анонимные алкоголики», «анонимные наркоманы»), иметь наставника из лиц с опытом трезвости. Все замечательно, только гостиница рассчитана всего на четырех женщин. А как же быть с другими, в том числе и с мужчинами? Вот тогда-то и пришла идея устроить реабилитационный центр в глубинке, где-нибудь в сельской местности, подальше от наркотрафиков, городских соблазнов».
Восстанавливай и пользуйся!
Деловитость и энтузиазм Крылова произвели благоприятное впечатление на руководство администрации Буйского района еще во время автопробега по дорогам области, посвященного профилактике алкоголизма и наркомании. И когда поиски подходящего помещения для центра реабилитации привели Крылова снова в Буй, то показали ему в селе Романцево заброшенный – без окон, без дверей, с провалившейся крышей – бывший детский садик и сказали: «Восстанавливай и пользуйся». И договор составили на безвозмездное пользование на пять лет. На первый выигранный грант были вставлены окна, двери, перекрыта крыша и заменена размороженная система отопления. Вторая субсидия пошла на перепланировку, водоснабжение и санузлы. «Вы не представляете, что за свалка здесь была. Уж мы чистили-чистили… Управились с божьей помощью». Помимо строительных задач, приходилось вести разъяснительную работу с местным населением, настроенным явно недружелюбно. Целый год, пока шли ремонтные работы, он приезжал, собирал жителей села на собрания, рассказывал про болезнь, про реабилитацию, привозил ребят, которые выздоравливали, знакомил. Потихоньку лед в отношениях был растоплен. Отделочные работы новоселы центра уже делали своими руками. Как показала вся последующая жизнь, «в деревню, в глушь» перебрались люди, обладающие разносторонними талантами. На открытие центра реабилитации 19 декабря 2014 года в село Романцево приезжал сам губернатор Сергей Ситников. Идею поддержал, обещал государственную поддержку.
Спустя два года можно уже утверждать, что идея оказалась жизнеспособной. Центр реабилитации людей, завязавших с пагубными привычками, не распался и не влачит жалкое существование. Сейчас здесь обитают пять человек. Кто-то уже покинул его стены и строит трезвую биографию самостоятельно. Вольному – воля, насильно тут никого не держат, и у всех документы на руках. Жизнь строится по общинному принципу. Общий котел, общие заботы по содержанию своего нового дома, распределенные обязанности – уход за подсобным хозяйством (кролики, куры), огород, стирка, готовка. Восстановленное детсадовское помещение – образчик уюта, чистоты, комфорта. Цветы, картины, коврики. Мужская половина чуть полаконичней – деревянные панели на стенах и все самое необходимое, никакой «мишуры». «Необходимое» – не только столы и кровати, но и телевизор с компьютером. Женская половина сразу выдает, что хозяйки рукодельницы и с большим художественным вкусом. Комната Ирины Константиновны прямо-таки просится в глянцевый журнал. Накидки, подушки, салфетки, варежки-носочки – вязаное, сшитое, вышитое, всевозможных расцветок, ажурное, оригинальное. Тут и орудие производства – бабушкина ручная швейная машинка, электропрялка.
Все удобства в теплом помещении – санузлы, туалет, душевые, вода холодная и горячая (зимой нагрев от газовой котельной, летом – от водонагревателя), кухня с микроволновками и электроплитой, кладовая с припасами на зиму (нынче они в изобилии). И, конечно, молельная комната, где в уединении можно подумать о превратностях своей судьбы, возблагодарить Всевышнего и попросить поддержки на пути к новой жизни.
«Гнило тело, я кости свои видела»
К старой никому возвращаться не хочется. Откровенно о прошлом собственном аде решились рассказать две женщины – Ирина Константиновна и Лина. Мать и дочь, одна лечилась от алкоголизма, другая – от наркомании. Старшая сейчас винит себя, что у дочки все пошло наперекосяк. Но и с собой-то справиться не могла. А ведь поначалу все было хорошо! Муж – офицер, у самой высшее экономическое образование (окончила ташкентский торговый институт), двое детей. А потом распад Союза, национальные волнения, детей в охапку – и к родителя в Кострому. Муж остался дослуживать, в 1996-м его застрелили. Чьих рук дело – неизвестно, пришла только бумага о смерти. Где сломалась? Когда проворонила свою дочку-отличницу, тихую, послушную девочку? Сейчас-то все видится по-другому, а вот тогда… Лина: «Меня мама с детства учила, что нельзя отвечать на грубость грубостью». А мои ровесники увидели в этом мою слабость и стали забивать. В прямом смысле – били, устраивали бойкоты. А потом я познакомилась с большой компанией из Давыдовского. Они-то и научили сдачу сдавать. И не только. Пошли наркотики в легкой доступности…». Но по-настоящему она подсела на них позже, когда лопнул ее ранний брак (сына родила в неполные восемнадцать). Тогда Лина работала – крутилась без выходных – барменом, за двухлетним сынишкой смотрела бабушка. И как-то зашла подружка: «Лин, я нашла, будешь?» – «Конечно, буду». Дальше – больше. Последние шесть лет сидела на «крокодилах». «Это чудо, что ни СПИДа, ни гепатита. Гнило все тело, я кости свои видела. Зубов не было. Когда моего парня посадили в тюрьму, осталась на улице. Первые мысли были о том, чтобы выписать у нарколога таблетки, принять все разом и заснуть навек где-нибудь в лесу. Но я уже лечилась в Питере, и про программу «12 шагов» знала. Нельзя совсем сдаваться! И вот стою перед дверью нарколога, молюсь про себя: «Господи, помоги!» А нам, наркоманам, трудно лечь в Никольское, возьмут, только если заявление подпишет главврач. И он выходит! «Ты вовремя, через пять минут я был бы в отпуске». Пока проходила курс лечения, познакомилась с Николаем Валентиновичем, он рассказал мне о планах насчет Романцево. Когда сюда приехали, здесь была страшная разруха. Но к тому времени я была готова на все, чтобы уйти от той жизни». Год спустя в романцевском центре поселилась и Ирина Константиновна, прошедшая курс лечения от алкоголизма. Здесь мать и дочь словно заново знакомились друг с другом и возвращали те доверительные отношения, что были между ними когда-то давным-давно. И неужели это они недавно бросались в озлоблении с кулаками друг на дружку? Как изменилась их жизнь! Горожанка Лина, которая и образования-то не успела получить, теперь заведует молочной фермой в местном фермерском хозяйстве. В четыре часа утра, в любую погоду спешит на работу. Фермер Евгений Сертуков сначала брать ее побаивался, а теперь доволен: справляется горожанка! Экономист с высшим образованием Ирина Константиновна торгует в местном магазине. А еще на ней весь бюджет реабилитационного центра (его же надо сверстать, распределить) и склад с продуктами. Ни мать, ни дочь в город не рвутся. Ирина Константиновна: «Впервые поняла, что такое душевное спокойствие. Исчезла суета, исчез внутренний страх, никаких переживаний. И много нового! Научилась огородничать, а сколько рецептов овощных заготовок узнали от местных жительниц».
Возрождается молитвенная жизнь
Кстати, по мнению местных, реабилитирующиеся на деревенском воздухе, внесли свежую оптимистическую струю в затухающую жизнь Романцево. Татьяна Николаевна Розова (много лет возглавляла сельскую администрацию): «А теперь как будто совсем своими стали. Без них как без рук. Саша на ферме скотником, летом – пастухом. Пойди-ка найди нынче пастуха! Алеша на телятнике работает, Сергей тоже скотником на ферме. Наши-то деревенские мужики в Буй в основном подались, на маленькие зарплаты не идут, им семьи содержать. Кому крышу починить, еще в чем подсобить – к кому обращаться? Только к Сергею, Саше, Алеше. Безотказные. Во всех сельских мероприятиях участвуют. В отличие от наших мужиков, они первые стали храм восстанавливать в помещении колокольни, главные помощники у иеромонаха Андриана. Молитвенная жизнь возрождается в селе».
Грандиозен, величественен храм Покрова даже в полуразрушенном виде. Двухэтажный, зимний придел, летний придел. Ему бы городские площади украшать, а он погибает, вместо крестов – деревья растут наверху. Сгорел бывший барский дом, зарастает барский пруд, дно которого выложено кирпичами. Брось взор окрест – одни мертвые деревни окружают Романцево. В нем самом через дом – развалина, избы с пустыми глазницами. А какая история была, какие имена!
Небывалой красоты церковь для простого села возводил здесь адмирал Мартемьян Сипягин и сын его Николай. Вотчинными деревеньками владел представитель другой знатной фамилии – отец декабриста Нарышкина, потомок царской родни. Процветало Романцево и в советские времена: передовой колхоз, школа, детсад, больница и все прочее. Теперь все закрыто, остался только клуб да пара магазинов. И как мало, оказывается, надо нашим деревням, чтоб в них немного воспряла жизнь. Какой-то реабилитационный центр и всего несколько человек, сами приехавшие сюда спасать свои души.
В подвешенном состоянии
К сожалению, не на этой обнадеживающей ноте закончу свой материал. Над самим реабилитационным центром в Романцево нависла угроза закрытия. Да, община давно себя кормит. Выручает огород, подворье из кур и кроликов, на магазинные продукты денег тоже хватает. Но при зарплатах в пять тысяч жильцам бывшего детсада никак не потянуть коммуналку. Только за отопление ежемесячно надо отстегивать 35 тысяч рублей. Умножить на семь месяцев – это 245 тысяч. А еще пять тысяч за электричество (умножьте на 12) да за воду, Интернет, телефон. За год выходит триста тысяч. В 2015-м Николай Крылов закрыл эти расходы за счет субсидии, полученной из областного бюджета конкретно на оплату коммунальных услуг. Нынче его некоммерческая организация осталась без грантовой поддержки, поскольку недобрала в конкурсе заявок всего несколько баллов. Коммунальщики всерьез грозятся оставить реабилитационный центр без отопления и света. Районная администрация во всем поддерживает спасителей села, но в бюджете района на поддержку общественных организаций нет ни копейки. Николай Крылов: «Мы теперь находимся в подвешенном состоянии. Что делать? Перекроют тепло и воду, куда девать людей? Если кому-то наплевать на них, то неужели не жаль государственных миллионов, вложенных в этот центр? И как оставить село без наших работников?» А я бы еще спросила: и как смотреть в глаза людям, которые поверили, что у них началась другая жизнь – без алкоголя и наркотиков?
Алевтина НОВИКОВА.
Фото Николая Суворова.