Заметно похудел и излучает внутреннее спокойствие. Еще бы: Борис Албаков недавно вернулся из паломнической поездки в Саудовскую Аравию. Теперь он может именоваться «Хаджи», поскольку совершил хадж в священный для всех мусульман город Мекка. Нашему земляку шестьдесят, занимается строительством. Хадж совершил впервые. Когда по телевизору сообщили о гибели в Мекке людей из-за упавшего храма, его близкие схватились за сердце и за телефон.

То же самое, когда передали о гибели семисот паломников в давке, случившейся в долине Мина близ Мекки. И хоть известно, что для мусульманина смерть во время хаджа почетна, но отца и мужа ждали домой живым и здоровым. Кстати, двое из четырех детей Бориса находятся еще в детсадовском и ясельном возрасте.

Там +50 в тени

— Борис, совершенный хадж – это исполненная мечта?

— Я бы сказал по-другому. Это исполненный долг. Хадж – это один из столпов ислама. И каждый мужчина-мусульманин, если позволяет материальный достаток и здоровье, обязан его совершить. Женщинам хадж в обязанность не вменяется.

— И в какой сумме выражается поездка?

— Наша группа приобретала путевки через «Хадж-фонд». И путевка на каждого обошлась в две тысячи долларов. Включая другие расходы, сумма получилась в полтора раза больше. И это еще был эконом-вариант. Так, летели мы не прямым рейсом, а через Арабские Эмираты, и уже из Шарджи – на автобусе до Саудовской Аравии. Экономия ощущалась и в организации: были проблемы с водой, гидами. Доллар подорожал, а туроператорам надо было уложиться в заявленную сумму.

— Хадж – большое испытание?

— Там не думаешь о пределах физических, о том, что вот это испытание. Я видел людей на инвалидных колясках, на костылях, согбенных стариков, которых вели под руки. Конечно, было тяжело. Из-за жары особенно. Там в сентябре +50 в тени. Многие, не привыкшие к такому климату, болеют. Я сам десять дней испытывал большое недомогание. Но болезни во время хаджа расцениваются как очищение.

— В чем смысл паломничества в Мекку?

— Люди едут не просить здоровья или денег, а едут, чтобы поклониться Богу. Знаешь, я реалист и не фанатик, но абсолютно все время, что был там, чувствовал присутствие Всевышнего.

Паника бывает только у людей

— С чего все начинается? Выходишь из автобуса и…

— И получаешь тепловой удар. Потому что кондиционеров уже нет. А если серьезно, то паломничество – это не туризм. Территория Мекки является запретной для немусульман. Прежде чем туда попасть, каждый паломник совершает в специальных макамах полное омовение, стрижет волосы и надевает харам (два белых куска материи, один повязывают снизу, другой сверху). И только после этого попадаешь в Мекку для совершения умры, которая представляет собой малый хадж. Это семикратный обход Каабы, молитвы, а еще пьешь воду из источника Зам-зам, которому не одна тысяча лет, и он не иссякает.

— Кааба ведь находится внутри мечети?

— И не только священная Кааба (по преданию является копией храма, в котором Адам с Евой молились в раю), но и источник Зам-зам, и холмы Сафа и Марва (между ними совершается ритуальный бег) находятся в храмовом комплексе. Мечеть аль-Харам является самой большой в мире и вмещает в себя одновременно до восьмисот тысяч человек.

— Где совершается большой хадж?

— В основном в окрестностях Мекки. Все ритуалы хаджа – это повторение того, что делал пророк Мухаммед.

— Хотелось бы услышать о стоянии на горе Арафат.

— Пророк в общении с Всевышним провел на солнцепеке шесть часов. Для паломников этот обряд более щадящий. Люди находятся в палатках, там их целое море. И тоже шесть часов разговариваешь с Богом. И делаешь это всей душой. Каешься в грехах, славишь Бога. Просишь за себя, за родных. Считается, что все просьбы будут услышаны.

— Уж столько написано о предпринимаемых мерах безопасности в Мекке, а трагедии случаются очень часто. В чем причина?

— Человеческий фактор! Там же повсюду реки людей. Но это не вода и не ток, которые идут по своим законам. У воды нет паники. А человек не поддается законам, ему надо туда-сюда. И у человека бывает паника. Людей же задавили такие же люди, идущие сзади. Говорят, столкнулись два потока. Не понимаю, как могло такое случиться. Это же произошло в долине Мина, где совершается обряд побивания сатаны камнями. Там огромная широкая дорога. Всюду асфальт. Сделаны два тоннеля, в них есть эскалаторы. Но обязательно найдется тот, кто что-нибудь сделает не так. Особенно в этом деле преуспевают – уж извини – женщины. Это они прилипают к священному черному камню Каабы и не отходят часами. Это женщина идет напролом, навстречу толпе. Ну, вот зачем-то ей надо именно туда.

— А упавший кран?

— И тут человеческий фактор. В тот день случилась буря. Я находился в доме паломника, постирал и повесил сушить футболки на террасе. И ветрина! Футболки мои улетели в неизвестном направлении. Но кран должен был выстоять. Что-то не соблюли строители.

Не путайте религию и политику

— Мекка – большой город?

— Отнюдь. По сути, весь город состоит из центра с храмовым комплексом, а все остальное гостиницы. Коренных жителей тысяч сто, а все остальные – приезжие. Очень много тех, кто приехал на заработки – кормят паломников, торгуют. Среди торговцев много африканцев. Полиция сгоняет их с тротуаров, где торговать не положено, но те снова возвращаются. Кто-то просит подаяния. Когда поднимаешь голову, то внутренне ликуешь: как красиво! Когда опускаешь глаза вниз: кошмар, сколько мусора. Повсюду контейнеры, но убирать не успевают.

— Для вип-персон хадж чем-то отличается?

— Хадж – нет. Когда проводят ночь в долине, все спят как придется – на земле. Перед Богом все равны. Ну, а гостиницы, конечно, разные. У кого-то типа общежития, у других – пятизвездочная.

— Что было самым трудным?

— Постоянное нахождение среди людей. Встаешь с людьми, ложишься с людьми. Раздражает толкотня. Уставший, идешь делать таваф (семикратный обход вокруг Каабы, первые три круга – с ускорением), а тебя пихают, кто-то лавирует. Но никто не старается мешать другим специально. Обрядом это запрещено. Толкать людей – грубая ошибка. А терпение – норма. И оно откуда-то берется. Смотришь: нет места, но стоящие рядом непременно подвинутся. Заболел и немощен? Помогут товарищи, и часть обрядов выполнят за тебя – это разрешается.

— Самые сильные впечатления?

— Я там многое понял. И теперь точно знаю: ислам и политика – совершенно разные вещи. Терроризм и ИГИЛ не имеют к исламу никакого отношения. Это не религия, которая хочет кого-то завоевать. Все остальное – политические игры и чьи-то амбиции. Я говорю так потому, что видел необъятное море людей, приехавших со всего мира (судя по табличкам – из Канады, США, Великобритании, Индонезии, из стран Африки – отовсюду!), черные, белые, желтолицые – и все они здесь, потому что верят и хотят отдать долг Богу. И мне очень хочется надеяться, что это намного сильнее, чем политические игры.

Алевтина НОВИКОВА