Вы бы могли в свободное от работы время посещать дома престарелых, психоневрологические интернаты, чтобы помогать старикам и  инвалидам – кормить с ложечки, менять памперсы, учить их каким-нибудь ремеслам, гулять с колясочниками? Задай я этот вопрос прохожим на улице, то уверена: девять из десяти ответили бы отрицательно. Причин бы нашли немало: «Некогда», «Пусть государство заботится», «Брезгую я»… А вот молодой костромич Артем Шкалов и время находит, и не брезгует. В рядах волонтеров уже  давно – шесть лет в Санкт-Петербурге и полгода в Германии. На днях он, будучи в отпуске, навестил родной город и согласился рассказать нашей газете о своем волонтерском хлебе и о жизни за границей.

Не морщиться туда пришел

— Артем, сначала немного из биографии. Сколько тебе лет, где учился в Костроме?

— Сейчас мне 24. Окончил очень хорошую костромскую гимназию – двадцать восьмую музыкальную. Знания там дают основательные по всем предметам, поэтому после школы я довольно легко поступил в Санкт-Петербургский госуниверситет  на математико-механический факультет. Специальность – прикладная математика в социологии. Не скажу, что был особенно прилежным студентом. Уж очень многое хотелось увидеть и успеть в Петербурге!

— А волонтером как стал?

— Наш факультет располагается в университетском городке в Петергофе. А неподалеку находится психоневрологический интернат. Там-то и работала женщина, которая проводила в нашем общежитии семинары по музыкальной терапии. Она была координатором волонтеров выходного дня. Пригласила побывать в интернате, посмотреть, чем занимаются волонтеры. Пошел только я один.

— Обычно первое впечатление от подобных учреждений не воодушевляет.

— Это так. Представьте огромное здание на полторы тысячи человек, длинные коридоры, в палатах по восемь инвалидов и этот неистребимый капустный запах. Но я же не морщиться туда пришел. Помню, в течение часа под моим руководством мужчина-инвалид пытался разрезать ножницами лист бумаги. Я ему объяснял и так, и этак, не получалось. Он был аутистом и впервые держал в руках ножницы. И все-таки у него получилось! Это меня сильно вдохновило. И я стал приходить в интернат каждую субботу.

— Что тобой двигало?

—  Интерес. Это было совершенно новым для меня. Ты можешь чему-то научить немощного человека! Спустя какое-то время мне поручили  вести мастерскую мыловарения. Получалось даже у слепых, мне приходилось использовать прием «рука в руке» – брать руку подопечного и делать вместе с ним. Был  прогресс, потом вместе с инвалидами мы уже давали мастер-классы – в школе, на рождественской ярмарке в торговом центре. Мы, волонтеры, по сути, являлись связующим звеном между внешним миром и замкнутым пространством интерната. Санитаркам, которых мало, не до общения с проживающими, а тем же скучно. Они нам очень радовались, даже чересчур – дергали за одежду, ходили следом. Тут надо быть очень терпеливым.

У них все искренне –  радость и грусть

— Что за волонтеры работали вместе с тобой?

— Обычные ребята, в основном студенты. Поскольку этот интернат патронировала германо-российская благотворительная организация («Перспективы» – ее название), там работало много молодых немцев. У них принято после школы не сразу поступать в университет, а пройти сначала социальный волонтерский год. Это у них, можно сказать, вместо армии, которой теперь нет. Некоторые, самые отважные, решаются в Россию поехать – работать волонтерами. Конечно, они видели, что у нас инвалидам живется значительно труднее. Переживали, сочувствовали и работали – не критиковать  приехали.

— За годы  волонтерства заметил какие-то перемены в лучшую сторону?

— Количество же переходит в качество. В рамках благотворительной программы мы начали вывозить ребят (так называли подопечных) в театры, музеи, на белые ночи, даже в Москву возили. Как они радовались! Я думаю, что  организация «Перспективы» внесла свой вклад в законодательные перемены. Появилось понятие как «частичная инвалидность», и с конца прошлого года стали вводить сопровождаемое проживание. Это как сейчас в Германии, когда инвалиды могут жить не в интернате, а в квартире при поддержке социальных педагогов из числа волонтеров.

— Считаешь работу с инвалидами взаимополезной?

— Еще как! Эти люди вне рамок, которые навязывает нам общество. У них все искренне – и радость, и грусть. Никакого притворства. Я вообще очень многому научился за эти шесть моих волонтерских лет в Петербурге. Помню, была одна девушка-колясочница, достаточно умная, но умеющая произносить лишь один гласный звук. Не сразу, но я стал ее понимать. Мне кажется, что, благодаря полученным навыкам, теперь смогу понять любого человека в любой стране.

Инвалиды в Германии живут лучше обычных людей

— Как попал в Германию?

— Окончил университет, работать по специальности не очень хотелось. А тут от организации «Перспективы» поступило предложение пройти социальный волонтерский год в Германии. Охотно согласился. У меня было три мотивации: познакомиться с немецкой системой работы с инвалидами, попутешествовать по Европе и выучить немецкий язык.

— Давай начнем с впечатлений от системы.

— Инвалиды преимущественно живут  в деревнях, которые там по части инфраструктуры ничуть не отличаются от города. Те же удобства, прекрасные дороги и в придачу свежий воздух. И никакой скученности, никаких фабрик немощи. Деревня, куда меня распределили, находится в Швабских Альпах недалеко от Боденского озера, по соседству с Францией и Швейцарией. До ближайшего города Швебиш-Гмюнд – шесть километров. Места живописнейшие! Из окна моей комнаты видны холмы и пасущиеся коровы. В деревне – четыре четырехэтажных дома для инвалидов. На каждом этаже по две группы, в группе шесть человек. Еще есть огромное здание столовой (готовят и для других подобных деревень), дома для проживания волонтеров и здания мастерских, где работают инвалиды. Как правило, собирают какие-нибудь детали для автомобилей. У них более легкие условия, положены отпуска. Люди с более тяжелой инвалидностью тоже должны чем-то заниматься, а не сидеть дома. Для них работа – собирать пазлы, кидать шарики. Это тоже считается трудом, поэтому им положены выходные и отпуск. Деньги, правда, не получают. Я работаю именно в такой группе.

— Каков твой обычный рабочий день?

— Он у нас с 7.30 до 16.00. Утром приходим – расставляем столы, готовим чай для подопечных. К восьми начинают собираться группы, не все сразу, по очереди. Некоторых привозят родственники из соседних городов. Помогаем раздеться, усаживаем за столы, кормим-поим, отводим в туалет, меняем памперсы. Раньше последним никогда не занимался. Но в жизни все надо уметь. Дальше – либо игры, либо песни поем. Там все по плану, я могу только выбрать из предложенного. Например, сделать массаж массажером или отвести в комнату отдыха послушать музыку. Немцы-сотрудники очень много обсуждают, как лучше работать с тем или иным инвалидом. В нашей стране такой возможности просто нет – не хватит времени у персонала. Иногда думаю, что инвалиды в Германии живут лучше обычных людей.

— Была какая-то предварительная учеба?

— Когда мы приехали, то целый месяц изучали немецкий язык и посещали специальные семинары. Но в основном обучался по ходу дела. Сейчас мне уже доверяют работать с устройствами. Там их много. Например, небольшие краны, с помощью которых инвалида можно пересадить из коляски на кровать. Легкого человека можно перенести на руках, но обязательно с кем-то вдвоем. Ты не должен сорвать спину – за этим строго следят. Мои задачи – досуг подопечных, уход, питание, общение. В нашей группе 20 инвалидов и десять сотрудников. Получается, на каждого из нас по два человека.

— Волонтерский труд как-то оплачивается?

— В отличие от штатных сотрудников мы получаем не зарплату, а ташинте – карманные деньги. В переводе на рубли – тридцать три тысячи. По их меркам очень скромно. При этом проживание и медицинские услуги за нас оплачивает организация. Нам положены два выходных в неделю и отпуск – за каждый отработанный месяц по два дня.

По Европе – автостопом

— Успеваешь путешествовать по Европе?

 — Уезжаю куда-нибудь на каждые выходные. Побывал во Франции, Швейцарии, Чехии, Португалии, объездил многие города южной и восточной Германии. Поскольку денег у меня немного, то путешествую чаще автостопом – немецкие водители очень доброжелательные, могут и до дому довезти. В соседний город езжу на велосипеде. Бываю в библиотеке, в тренажерном зале.

— Нашествие беженцев до вас не дошло?

— Пока нет, но скорее всего их будут размещать  в подобных деревнях. Мнение у немцев насчет беженцев разное, но все сходятся в том, что те должны быть социализированы. Им не нужны районы типа арабских во Франции, куда не зайдешь.

— Артем, волонтеры – особенный народ?

— Особенный! Я много общался с волонтерами, причем из разных стран, и могу сказать следующее. Это действительно интересные люди – общительные, гибкие, неприхотливые, умеющие жить на маленькие деньги. Очень легкие на подъем. И как правило, у них европейское мировоззрение: никогда не будут хамить, достаточно толерантны, терпимы. В работе с инвалидами последнее просто незаменимо.

— Какие планы дальше?

— Волонтерский год отработаю, может, продлю еще на полгода: хочу увидеть всю Европу. И вернусь обязательно в Россию. Там, в Германии, все же другой менталитет у людей, все по правилам и пунктам. А Россия – страна творчества.

Алевтина НОВИКОВА.

Фото Николая Суворова и Артема Шкалова.

«Голос народа Кострома» №11 (669)

от 16.03.2016.